top of page

В данном разделе представлены интервью, взятые Жанной ПАЖ у звезд мирового дизайна, ведущих российских дизайнров для design-union.ru, статьи

Среди них: Татьяна Котегова, Алксандр Арнгольд, бренд COME DE GARSON (Франция), бренд ALESSANDRO DELL' ACQUA (Италия) ,театральный художник художник Эмиль Капелюш, всемирно извстный дизайнер света Инго Мауэр (Германия), режиссер  Кшиштоф Занусси (Польша), Аваро Филлио (Италия), режиссер-хереограф Начо Дуато (Испания),  Фредерик Мюрель (Франция), Ирина Ашкенадзе,  Елена Бадмаева, Екатерина Смолина,  Viktor & Rolf  (Франция), Хоида Бариди (Сирия), Кусто Барселона (Бразилия), Янис Чамалиди, Татьяна Парфенова... 

  • Интервью с дизайнером Татьяной Котегова

 

               ХОЧУ ЖИТЬ И РАБОТАТЬ ВЕЧНО 

 

             

             Очень кратко…
             Петроградка,
             позабытая Луна,
             позабытая перчатка
             на перилах…
            Влюблена…

 

 

 

 

 

                     

 

                         

 

                          Дизайнер - Татьяна Котегова

 

 

 

 

В гостях у портала design-union.ruпетербургский модельер Татьяна Котегова. 27 апреля в Атриуме Комендантского дома Петропавловской крепости Татьяна Котегова представила на суд публики свою новую коллекцию весна-лето 2011. Модели выходили на белоснежный подиум, как ожившие зарисовки модельера, сошедшие с чистого, стремящегося к публике белого эскизного фона. Из центра Петербурга зрители совершили путешествие в Марокко.

 

Жанна ПАЖ: Таня, своей новой коллекцией Вы поделились своим впечатлениями от путешествия в Марокко. Все ли их краски смогли попасть в коллекцию в прямом и переносном смыслах? Что Вас больше всего впечатлило, но возможно осталось за кадром и не вошло в коллекцию?
Татьяна Котегова: В первую очередь, конечно, меня поразил красно-розовый Марракеш, белоснежная Касабланка и сине-бирюзовый Эссувейр. Потрясающие города, совершенно необыкновенная палитра. Конечно, для меня открылась только малая часть мавританской культуры. Сложилось такое впечатление, что наша цивилизация еще не дошла до них. Даже было ощущение некоторой неловкости о того, что мы, придя из своей цивилизации, появившись у них, нарушили устои жизни… Что туристы нарушают их покой и привычный стиль жизни. Невозможно не восхищаться ориентальной роскошью Марракеша. Я неделю не могла прийти в себя от полученных впечатлений и без перерыва всем рассказывала о том, с какой потрясающей культурой я встретилась, с какими замечательными людьми. Храмы, дворцы, гаремы… Такое впечатление, что люди живут в двенадцатом, тринадцатом веке. Если говорить про цвета, то это сочетания желтого, синего, зеленого и конечно черный присутствует. И, безусловно, я приехала с ощущением, что я должна сделать восточно-европейскую коллекцию. Подобная ситуация наблюдается уже второй раз в моем творчестве. Первый раз она случилась после поездки организованной Александром Васильевым в Турцию. В тот раз мы показали зуавы из шифона. А в новой коллекции они превратились в платья-зуавы. Естественно, что здесь мы говорим про свободные объемы из тончайших шелков.

 

Для меня всегда важно, чтобы вещи были выполнены очень качественно. Очень важен крой. Я не должна была уходить от стиля дома – классики. Поэтому в коллекции мы видим воротнички, планочки… Произведена деликатнейшая обработка изделий, подкладки выполнены из тончайших вуалей, созданы невесомые вещи, несмотря на то, что у платьев визуально очень большой объем. Хотелось создать эффект полета, создать образ женщины, как эфемерного создания. Стоит хотя бы на один день оказаться в гареме и увидеть восточных женщин, их манеры, повадки, их взгляды… Было ощущение что взоры восточных женщин тебя непрерывно преследуют… Правду говорят, Восток – дело тонкое. И нам, мне кажется, их никогда не постичь. Я вернулась из Марокко с ощущением любви. Конечно, немаловажным является тот факт, что поездка была организована Александром Васильевым. Он, как никто другой умеет создать нужную атмосферу. У нас был экскурсовод, но и Александр Васильев также проводил экскурсии. Удивительный человек, кладезь информации, глубоких знаний. Поэтому с утра мы были на экскурсиях, вечером нас ждали лекции по моде.

 

ПАЖ: Я знаю, что немаловажную роль в умении создавать образ женщины – эфемерного создания сыграл опыт, полученный в работе со старыми закройщицами Надежды Ламановой? Расскажите пожалуйста об этом периоде Вашей жизни.
Т.К.: В шестнадцать лет, еще будучи школьницей, да я была знакома с женщинами мастерами Надежды Ломановой. Им тогда было лет под семьдесят. Какая-то часть женщин работала в ателье, какая-то практиковала отшив на дому. Было три женщины, к которым я приходила и бесплатно помогала что-то подшивать, что-то сметывать, училась. Сейчас я не встречаю таких мастеров. Они могли накинуть ткань на модель, заколоть на ней в нужных, по их мнению, местах портновские булавки и по этим булавкам, выложив после примерки будущее изделие на столе, доработать
конструкцию. Как правило, проводилась одна примерка. Крайне редко – две. Меня это умение бесконечно поражало. Я, к сожалению, не смогла эту технику перенять, для меня это еще один талант какой-то… А вот умение работы с конструкцией в целом, с пропорциями, с качеством обработки – это все мной было глубоко воспринято. Я запомнила на всю жизнь, что вещь должна быть, как с лицевой стороны прекрасно выполнена, так и с изнаночной. Поэтому, многие мои клиентки, придя на примерку, не могут определить, где лицевая сторона изделия, а где изнаночная.

 

ПАЖ: В чем состояло Ваше ученичество?
Т.К.: Я приходила, садилась… мне показывали как кроить пройму, плечевую часть изделия, какими линиями пользоваться, где должны быть расположены нагрудные вытачки, и что они не должны быть длинными…Вытачка есть, но она не должна быть видна… Я очень люблю вещи полуприталенные, наверно это передалось от мастеров Ломановой. Приталенные вещи нужно уметь носить - эти вещи дают свободу. В них есть вальяжность, стильность, шик, элемент тайны, непредсказуемость… человек в них не скован…

ПАЖ: Как у Блока «дыша духами и туманами»…
Т.К.: Да, очень красиво сказано. Меня учили, как правильно подшить подол изделия, чтобы не было видно стежков. Сколько сантиметров должен быть подгиб рукава. Все это очень важно.

ПАЖ: Как Вы считаете, оказала ли мама влияние на формирование Вашего вкуса?
Т.К.: Конечно, меня воспитала в большой любви к моде и стилю моя мама. Очень рано я запомнила ее слова о том, что обувь «делает» весь костюм. И это в послевоенные годы! Ее платья выглядели элегантными даже из недорогих тканей. Мамин образ остался у меня в памяти, как урок ежедневного изящества и хорошего вкуса.

ПАЖ: Есть ли в Вашем опыте то, что во все времена должно остаться неизменным в работе человека, создающего одежду, вне зависимости оттого, что предлагает прогресс? Возможно, какой-то этап работы над изделием должен происходить непременно вручную, вне зависимости от развивающихся промышленных технологий?
Т.К.: Новые технологии, конечно хороши, когда мы говорим о серийных коллекциях.
Индивидуальный заказ требует другого подхода – это вполне консервативные приемы. Чего стоит муляж, примерка, корректировка изделия на фигуре?! Иногда от типа обуви полностью меняется силуэт одежды, ее пропорции. А утюжка особенно верхней одежды – это сродни работе скульптора – все обычные приемы через ощущение формы! Я уже не говорю о том, что нужно предвидеть, как поведет себя ткань, и это всякий раз « метод проб», желательно без ошибок. Безусловно, почти все отделки для моделей мы исполняем в кутюрной технике. Какой прогресс может заменить ручную вышивку или реставрацию тюлевых вставок для платья эпохи модерна? В конце концов, для определенной категории потребителей моды , подлинность сегодня ассоциируется с индивидуальностью и эксклюзивностью, что и обеспечивает направление моды Pret-a-porter De Lux.

 

ПАЖ: Многие считают, что Татьяна Котегова работает исключительно с темной палитрой. Но ведь уже в течение не одного сезона (сезонов 6-7) в коллекциях появляется цвет, а журналисты продолжают повторять и подчеркивать мнение о неожиданности присутствия цвета в очередной коллекции. Откуда возникает это несоответствие? Или Вы, выбираете тему черного, как авторскую, а наличие цвета, как временное изменение настроения, которое любой творческий человек имеет право себе позволить?
Т.К.: В любом случае, мой любимый цвет – черный. Я неоднократно уже высказывала мнение, что черный цвет для каждого дизайнера – это белый лист бумаги. И начинается выход коллекции у меня всегда с черного цвета. Осень-зима всегда выдержана в темной цветовой гамме природных оттенков – черных, коричневых, темно-синих, бежевых, любимых мною сочетаний коричневого с синим, черного с коричневым и синего с черным.
Но понимаете, я с каждым готом ощущаю все большие непреодолимые трудности. И через цвет в коллекциях я хочу привнести радость, которая, безусловно – в красках. Если оттенки черного – это элегантность, изысканность , тайна, то яркие краски – это частицы любви и радости. Наш Дом заработал себе авторитет хранителя петербургского стиля с серо-бежево-коричневатая гаммой, терракотовой… И вдруг мы уходим в яркие цвета..., так как летом хочется чего-то яркого, радостного. Конечно, появление цвета в последних коллекциях обусловлено моим желаниям дарить людям радость, но, если Вы заметили, я всегда накрываю модели темными вещами, серыми, черными. Цель – слегка погасить яркость. В человеке все должно быть гармонично, должен быть баланс. Ведь невозможно непрерывно смеяться.

ПАЖ: С моей точки зрения коллекция весна-лето 2011 является органичным продолжением созданного ранее. Я лично воспринимаю Ваши вещи, как синтез классики, модерна¸ а значит Востока, с присутствием темы моды 40-х годов. Поэтому появление коллекции на тему Марокко мне показалось закономерным. Вы согласны с таким мнением?
Т.К.: Темная цветовая гамма определяет многое вы современной моде – это вовсе не моя находка, это факт неоспоримый. Многие журналисты, как Вы заметили, подчеркивают мою постоянную любовь к темным оттенкам. Я скорее предпочту сближенные гармоничные сочетания контрастным аккордам, таким образом, возможно создается впечатление монохромности моих коллекций. Понимаете, я склонна даже в очень яркой палитре красок, находить сложные по оттенкам тонкие сочетания – всегда предпочту нюанс.

 

ПАЖ: Скажите, пожалуйста, влияет ли атмосфера Петроградской стороны на Ваши коллекции? Обязательным ли условием для их рождения является местоположение МД Татьяны Котеговой на Петроградке? Зависимы ли Вы от этого пространства? Или, без ущерба для своего творчества, Вы могли бы работать в любом другом районе Петербурга?
Т.К.: Тот факт, что между городом и его жителями существует одинаковые стилистические предпочтения – неоспорим. Наш город – это настоящая школа стиля, наглядный пример хорошего вкуса. Здесь нельзя оставаться равнодушным, гармония и красота царят повсюду – от строгих набережных до причудливых силуэтов дворцов, от стремительных каскадов фонтанов, до спокойной глади безбрежного бассейна Невы. Петербург воспитывает своих жителей в меру их восприимчивости к миру прекрасного. Модный Дом «Татьяна Котегова» расположен в одном из самых красивых мест Петербурга, на Большом проспекте Петроградской стороны, где сохранилась оригинальная архитектура модерна. Этот стиль для меня наиболее предпочтителен не только в архитектурной атмосфере, но и в костюме. Поэтом, наверно, неслучайно стиль моего дома называют петербургским – он созвучен моему пониманию красоты. Не хотелось бы работать в другом месте, это для меня очень важно – синтез архитектурного пространства и предметного мира Модного Дома.

ПАЖ: Чувство меры – это спутник классики, спутник хорошего вкуса и должно ли оно быть свойственно авангарду?
Т.К.: Чувство меры для меня – это, прежде всего ощущение гармонии и зависящее от воспитания, образования. Важна также духовность. Оно должно быть в генах заложено, как и вкус. Последнее, конечно, можно воспитать, но очень сложно. Думаю, что и в авангарде чувство меры должно присутствовать,
безусловно.

ПАЖ: Была ли в Вашем детстве кукла? Если да, расскажите о ней, пожалуйста.
Т.К.: У меня было очень много кукол, красивейших, одна даже, когда ее заводили, шагала со мной за ручку и говорила «мама», «папа». У них была гардеробная, в которой хранилось много нарядов. Куклы – это моя любимая тема. Мама перешивала для них из своих платье старых. Кокетка, к примеру, у нас была крепдешиновая из маминого серого в цветочек платья, а лиф был сделан из папиных серых в полосочку брюк.

ПАЖ: Есть ли в Ваших воспоминаниях из детства запомнившееся мамино платье?
Т.К.: Мамин гардероб практически весь помню. Одевалась она в Риге и Талине. В Риге шила роскошные пальто. В те времена там были комиссионные магазины, в которые моряки сдавали привезенные вещи. Она покупала ткани, меха. Платья она предпочитала шелковые, крепдешиновые. А в Талине шила обувь на заказ, в основном замшевую на маленькой шпильке и на платформе. Называлась эта обувь «Тарзан в клетке» - туфли на пробковой подошве, со множеством лаковых ремешков, пересекающих свод стопы и щиколотку. Когда она уходила на работу, я с подружками играла в дочки-матери или в театр. Мы жили в Магадане, папа был начальником прииска. На день из лагеря приходил домработник и сидел с нами с детьми. Я так думаю, что он был человеком искусства, так как очень много нам рассказывал о картинах, мы с ним просматривали книги с репродукциями, говорили о художнике Врубеле. Он разыгрывал с нами спектакли, из стульев мы составляли кареты. И, естественно, в ход шли мамины платья, туфли… Сколько обуви было таким образом было испорчено! Но мама никогда не ругала.

 

ПАЖ: Ваше платье, которое (я знаю) Вы сшили в шесть лет, как выглядело?
Т.К.: Первое платье я сшила, сидя на завалинке нашего дома под Магаданом. Мама вынесла мне швейную машину немецкую. Платье было из ситца. На красном фоне – зелененькие листочки, розочки, юбочка «по косой», платье «в талию», маленький лиф, на груди воротник – хомутик.

 

ПАЖ: При создании очередной коллекции, нет ли у Вас ощущения связи с прошлым, несмотря на то, что мы все неуклонно движемся в будущее? Если да, расскажите, как это отражается на творческом процессе?
Т.К.: С прошедшим временем я нахожусь в гармоничных отношениях. Конечно, это воспитание и ощущение я обрела в своей семье. Предметный мир модного дома, также как и домашний интерьер, наполнен старинными вещами: трельяжными зеркалами, небольшими этажерками, дорогими моему сердцу фотографиями, всякими безделушками из ушедших эпох. Иногда я дополняю коллекции старинными украшениями, поясами, использую редкие кружева ручного плетения в современных моделях. Я большая поклонница антикварных магазинов и выставок, могу изучать обработку старинного платья часами. Если попадаю в антикварный салон, то покупаю все, что имеет отношение к костюму. Обожаю старинные вещи, они несут тепло, очарование давно ушедшего красивого стиля. Между прочим, я одна из первых, кто ввел в свои коллекции винтажную одежду. Наш модный дом еще в начале девяностых годов прошлого века продемонстрировал эту новацию, ставшую впоследствии настоящим стилистическим направлением в современной моде.

ПАЖ: Какие положительные изменения Вы бы назвали, говоря о российской моде в целом? Есть ли то, что не вызывает Вашего одобрения?
Т.К.: Из положительных моментов – возросший интерес к российской моде. Доступность получения информации о ней. Это счастье! Ведь раньше, например, журнал польский «Кабета» невозможно было достать. Только по большому блату… Даже рижские журналы редко кому в руки попадали. У меня были знакомые во всех киосках периодической печати. В этот период жизни я готовила мини коллекции из десяти, двенадцати вещей и приглашала клиенток. Они смотрели, примеряли. Все это походило на взрослую игру в куклы. Бывали случаи, когда я получив журнал, просматривая фотографии, рисунки моделей, обнаруживала, что некоторые идеи мной уже воплощены в материале, присутствуют в свежем журнале, но иначе выполненные ! Для меня было откровением, что идеи витают в воздухе. Что негативного в российской моде? Отсутствие индустрии. Отсутствие продуманной, четкой политики по ее развитию. У нас ее нет, нет развития новых технологий, мы не выпускаем текстиль, мы не обрабатываем ткани.
У нас были раньше батисты, тоньчайшие батисты! В Италии, по-моему, с ними только начинают работать. И тогда, когда российская промышленность выпускала эти батисты, финны закупали их, подвергали специальной обработке против сминаемости. Технологии производства батиста были проданы, и сейчас, как мы все видим, производства нет. Фабрика «Красная Роза» выпускала бесподобные крепдешины. У меня до сих пор есть клиенты, платья которых сделаны из тканей «Красной Розы», этим платьям по тридцать лет. Где у нас легкая промышленность? Она в полной разрухе прибывает. Мы все покупаем за границей, хотя, могли бы сами создавать. У нас ведь есть превосходные художники по текстилю, сохранились богатейшие неиссякаемые художественные архивы. Задача дизайнера эту информацию осовременивать. Не нужно кидаться из одной крайности в другую с целью сделать какие-то революционные открытия, уже все открыто, все придумано.
Крой по косой говорят кто-то придумал…Он придуман был еще в двенадцатом веке. А то, что делает Иси Мияки сейчас платье-гофре, оно было создано в одиннадцатом веке. Это, конечно нисколько не умоляет, достоинств Иси Мияки. Он изучил эту форму и осовременил. Сделал в итоге потрясающие вещи.

 

Мода это велосипед, цепь которого то, соскакивает, то ее опять возвращают «на место», а сам велосипед уже изобретен. Поэтому наша задача не уходить от прошлого, а использовать его наследие. Да, на создание легкой промышленности нужны годы. Но сейчас, на данном этапе, нужно сделать правильный шаг – создать музей моды. В России очень много талантливых дизайнеров. У дизайнеров появилась бы возможность выставлять свои вещи периодически или в дар музею передавать. Мне бы не жалко было отдать в дар музею несколько вещей. Это же лицо каждого модного дома. Такой музей станет хорошей школой, допингом для последующих поколений. Наступит время, и многие дизайнерские вещи будут считаться антикварными. Воспитание вкуса, умение видеть красивое «не упадет с неба», все это нужно развивать. И Петербургу, и Москве нужен Музей Моды.

 

ПАЖ: Досадно, что нет на эту тему амбиций у государства.
Т.К.: Вы знаете, было время, еще до открытия МД «Татьяна Котегова» в 1991 году, когда я и в мысли не приходило пришить бирку со своим именем. И никто этого не делал.
И даже, чтобы никто не догадался, что вещь сшитая здесь в России, спарывали с импортного изделия бирку и пришивали на свое. Клиентка приходила и просила: «Таня, пришей мне вот это…» Потом я стала в области воротника вышивать «Таня Котегова». Но это были единичные вещи, конечно. Сначала мы открылись с логотипом «ТА» (Таня, Алла) с моей подругой, потом она уехала в Америку. И остался логотип «Таня Котегова». Мне предлагали работать под чужим лэйблом, но я отказалась. Я дорожу своим именем. Своими мастерами, коллективом.


ПАЖ: Скажите, пожалуйста. Модный Дом Татьяны Котеговой – это уже сложившийся организм, структура? Или есть то, что Вы хотите изменить? Какие есть планы, творческие задумки (помимо создания коллекций), которые Вы бы непременно хотели бы осуществить?
Т.К: Нет, я ничего не хочу менять в своей жизни. Я хочу жить вечно и работать вечно. У меня есть мечта – выехать с коллективом МД «Таня Котегова» за границу. Хочу, чтобы мой дом жил и расширялся. Но пока я не встретила такого помощника, человека, способного создать вторую линию, за которую бы было не стыдно. Я мечтаю о том, чтобы пришел в МД коммерческий директор, которому бы по силам открыть сеть магазинов. Это должен быть очень правильный человек, который в первую очередь думает не о деньгах, а об имени, которое МД достойно носит уже много лет. Директор, который не забывает о качестве вещей. Как говорят, подняться тяжело, а упасть …
ПАЖ: Поэтому мы говорим – цени достигнутое!

 

 

 

 

 

  • Интервью с дизайнером одежды Александром Арнгольдом.

           

         ОТ "А" ДО "Я" АЛЕКСАНДРА АРНГОЛЬДА

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

              

 

                         

                            Дизайнер - Александр Арнгольд     

 

 

 

С дизайнером Александром Арнгольдтом я встретилась после одной из пресс-конференций AuroraFashionWeek. По пути к месту, где мы  собирались побеседовать, Александр дважды отвлекся, чтобы сфотографировать на мобильный только ему наверно заметную красивую трещинку в мраморном полу Манежа, и мы начали беседу.

 

О мадам, о персике и марках...

 

Жанна ПАЖ: Александр, на пресс-конференции Вы рассказали о драгоценном опыте, полученном Вами в Германии. Мне кажется, очень важно рассказать о нем российским молодым дизайнерам и не только. Сколько лет Вам тогда было?

Александр Арнгольдт: Во-первых, Жанна, спасибо Вам за вопрос, который Вы задали на пресс-конференции болгарскому дизайнеру Петору Петрову по поводу стиля профессорского преподавания Viktor&Rolf…

А что касается моего опыта… Мне был двадцать один год, я только вернулся из армии… Моим учителем стала немка madame Dukru .

Попасть к ней в ученики было почти невозможно. Когда она меня первый раз увидела — сразу поставила в известность, что никогда этого не случится, назвав при этом меня «маленьким фашистом». Я не отступал, периодически звонил, невозмутимо интересовался, как ее дела…и время от времени мои звонки перемежались маленькими презентами — знаками внимания и симпатии, скорее похожими на комплемент ей. Это мог быть букет ландышей, конфетка, маленький тортик. В конце концов «в стене появилась дверь» и мне было сказано долгожданное ПРИХОДИ. Я был счастлив! Я не ожидал, что мне будут платить. В конце месяца заплатили 50 немецких марок. Сравните, самая маленькая заработная плата была у портних — две тысячи немецких марок. Жил в маленькой комнатке под лестницей и каждый день видел шагающие по ней ноги…

Я не думал о деньгах. Мне хотелось быть в процессе. Четко понимал, что здесь я получаю опыт, а деньги заработаю в другом месте. У меня даже не возникал вопрос о них.

Был счастлив, что меня пустили в «святая святых». Считал, что я на учебе — и у меня начали открываться глаза… Только через два года я стал получать какие-то адекватные деньги. Никогда ничего не просил. Если бы не платили, я думаю, что все равно бы работал. Я приходил к мадам с персиком…Ой, прямо прослезиться хочется!

Предоставленная возможность получить опыт — это знак того, что человек тебе доверился и готов тебе его передать.

 

О белом пони, пришитой кнопке и стуле за пять фунтов...

 

ПАЖ: Наши старт-дизайнеры должны относиться к стажировке, как к этапу обучения.

А.А: Что касается молодых дизайнеров… Ко мне, к примеру, приходят молодые дизайнеры… Они ничего не умеют делать. Им невдомек, что дизайнер, к которому они пришли на стажировку, тратит на них колоссальное количество времени. Они начинают думать, что я их «папа» и, что со всеми проблемами нужно идти ко мне. Всегда им кажется, что их используют… А начинать нужно с того, что ОНИ могут дать. Они ничего, как правило, дать не могут. Понимаете?

 

ПАЖ: Таня Котегова в интервью для design-union.ru рассказывала о своем периоде ученичества у швей Надежды Ломановой. Она не получала, как сейчас принято говорить, гонорар, а выполняла все, что попросят. Нужно было что-то приметать, она приметывала, пришить пуговицу- пришивала…У нее была цель — получить исключительный опыт.

А.А.: Да, да. Абсолютно верно!

 

ПАЖ: Выпускники дизайнерских Вузов покидают их с налётом звездности. Затем сталкиваются с реальной жизнью. На производстве выясняется, что у них нет подготовки, нужно перестраивать сознание.

А.А: Да. Они ко мне приходят, зачастую не умея пришить даже кнопку. К сожалению, русские студенты это не осознают.

 

ПАЖ: Они очень пассивны…

А.А.: Пассивны абсолютно. Задают мне вопрос: «Ой, зачем нам нужно знать технологию, зачем нам нужно знать конструкцию? Мы художники!» Я им отвечаю: «Девочки, для того, чтобы воплотить идею, заложенную в эскизе, нужно быть и технологом». Владея технологией в ситуации, когда портниха говорит, что «это невозможно сделать», ты в ответ сможешь сказать «возможно»! Бывает, смотрю на вещь и говорю: « Это можно сшить за три часа». Если портниха не соглашается, то в ответ слышит от меня: «Я сейчас сяду сам и сошью за три часа. Хочешь?» Последующая ее реакция: «Все, Саша, я поняла…» Дизайнодежды — это ремесло и в нем нужно знать все законы от «А до Я». Еще очень важный момент в нашей профессии — вовремя отступить. У меня очень большой опыт, но иногда смотришь на стоящую пред тобой задачу и понимаешь»: — «пойдем другим путем».

 

ПАЖ: Саша, Вы имеете в виду процесс «замучивания идеи»?

А.А.: Не то, чтобы «замучивания»… Когда три факта присутствуют: сложно, долго и дорого. А студенту, бывает, кажется, что его идея такая гениальная!.. Гениальные идеи иногда разбиваются о технологические сложности…

 

ПАЖ: Логично, когда приложенные усилия дают результат. Как с этим быть?

А.А.: Да, но я вспоминаю — у нас в учебном заведении перед выпуском был «жесткий курс», на котором нам ставили задачи как в «ИКЕА» дизайнеру: «Ваш стул должен стоить пять фунтов и ни копейки больше, а лучше меньше». Этот курс меня многому научил. Понимаете, Жанна, случается, что воплощение идеи в материале очень затратно и нужно найти золотую середину. Эти размышления, конечно, не касаются изделий «от кутюр». Поэтому, чем возиться с молодыми дизайнерами, я лучше буду ухаживать за моим белым пони.

 

О материалах, brain-текучке и китайской вербовке...

 

ПАЖ: Саша, где Вы приобретаете материалы для своих коллекций? В чем состоит процесс их выбора?

А.А.: Классика. Ничего нового я не придумываю. Наша команда ездит на четыре выставки. Мы делаем селекцию. К сожалению, как показывает опыт, невозможно «задружиться» с фабрикой. Идет миграция дизайнеров. Только, только ты наладишь отношения с фабрикой, они начинают идти на уступки по метражу, на уступки с выбором цвета и т.д., но уходит дизайнер по текстилю и «лицо продукции» меняется. 

 

ПАЖ: Получается, что фабрика выступала как бы в роли «партнера» Вашей идеи, у партнера произошла «пересадка мозга» и результат становится недостижим?

А.А.: Да. И еще есть одна проблема. Дизайнеров текстиля активно перекупает Китай. Качество ткани катастрофически падает. Внешне ткани роскошны, а …

 

О дизайнерской бабушке, Jil Sander и Карле Марксе...

 

ПАЖ: Опусти в воду…

А.А.: Или потри их…Приведу пример…У меня никогда не было пальто, так как я пользуюсь услугами метро, а затем беру машину. Приехала как-то в гости моя любимая бабушка и, как Вы понимаете, далее последовало: «Боже! В пиджаке, в кашемировом шарфике! Как можно! Пойдем, купим бушлатик!»   Пришли в магазин. «Ой, две тысячи евро это очень дорого, очень дорого, но поверь мне Сашечка — это на двадцать лет! Твой дедушка заказывал дорогие туфли ручной работы носил сто лет!» — сказала бабушка и мы купили в миланском магазине бушлатик. Вы не поверите! За месяц у него истерлась подкладка и сукно...! Я был в шоке, так как за две тысячи евро был приобретен английский бушлат из английского сукна…

 

ПАЖ: Из сукна, которое славится своим качеством и историей …

А.А.: Приобретая его, ты инвестируешь деньги фактически в историю… Да, я им даже написал письмо в компанию. Потом самому стало любопытно… Распорол карманы, они были не проклеены. Есть же жесткие технологические цепочки! Я потом сам сшил себе бушлатик и с удовольствием его ношу.

Сапоги, приобретенные мной своей бабуське во флагманском бутике Jil Sander за восемьсот евро также огорчили. Говорю: «Бабушка, сможешь ходить на рыночек со своей тележечкой за помидорчиками еще сто лет!» Звонит мне: « Во времена Карла Маркса эту бы Jil Sander расстреляли на баррикадах!» (Она у меня большая поклонница Карла Маркса). Оказалось, что у сапог каблук пластмассовый и оклеен просто кожей!

 

ПАЖ: Имитация.

А.А.: Jil Sander! Имитация! Восемьсот евро — это очень большая цена за пару обуви. Говорят бренды, бренды…Бренды — это не только мода, это, прежде всего качество, в которое ты можешь инвестировать свои деньги и носить «долгие сезоны».

 

О пауках и пленницах...

 

ПАЖ: Александр, что может помочь русскому дизайнеру «выжить»?

А.А.: Русским дизайнерам очень всегда важно попасть в тренд и потом они плачут, что не могут заработать деньги. Что есть потребитель? Он может сказать: «Ой, Вы знаете, я хочу купить майку за десять евро». Потом выясняет, что через дорогу майка стоит пять евро…

И что он сделает? Что сделаю я или Вы? Пойдем и купим за пять… Поэтому, чтобы выжить русскому дизайнеру — нужно иметь яркий авторский почерк. И плюс к этому — свою собственную посадку. Посадка — это самое главное, что есть у дизайнера. Иногда как бывает… Посадка настолько притягивает клиента, что фактически он из-за нее оказывается у Вас «на крючке». Клиент пришел, надел твои брюки и говорит: «Саш, брюки сидят на мне идеально!» Вы знаете, я всегда занимался легким платьем, брюки «не мой конек»…Но клиент продолжает: « Я не могу купить брюки с такой посадкой ни «у Армани», «ни у Диора», а твои брюки сидят на мне идеально». Авторский почерк важен. И клиент всегда будет твоим, и всегда будет у тебя покупать. Многие дизайнеры этого не понимают. Я всегда студентам говорю: «Пускай у Вас будет странная посадка, но если придут несколько девушек и увидят, что Ваши платья сидят на них идеально, они будут к Вам ходить всю жизнь. Вы, как паук, а девушки как бы Ваши пленницы. Как они потом будут думать? «Я приду к Арнгольду, куплю пальто, платье…Все в одном месте.» Во-первых, они экономят время. Через несколько сезонов, бывает, заказывают те же брюки или то же платье… Мне это странным кажется. Но так бывает.

 

Об истории песни и НЛО...

 

ПАЖ: Давайте поговорим о Вашей коллекции, которую Вы привезли на AuroraFashionWeek. Что было первично при создании коллекции ? Тема молока сначала появилась или потом?..

А.А.: Я пишу иногда истории смешные… Для меня литературная отправная точка всегда важна. Я никогда не делаю коллекцию без литературного начала. Мне несложно сделать коллекцию. Мне сложно придумать историю, которая попадет в сезон, в мое настроение. Поэтому важна история, которая потом обрастает подробностями. У меня есть директор по продажам, который отсматривает коммерческую сторону коллекции… Поэтому придумать — это пол дела. Необходимо, чтобы человек, который продает коллекцию сказал: «Саша, мне нравится».

Иногда слышу: «Это продаваться не будет». Я испытываю огромное удовольствие, когда получается в чем-то переубедить, и я вижу, что продажи хорошие. У директора по продажам очень крепкие знания, ее мнение для меня всегда важно. Если что-то нужно исправить, подрезать — всегда исправляем.

 

ПАЖ: Нет ощущения, что «наступают на горло песне»?

А.А.: А я люблю, когда наступают. Это тоже провоцирует развитие.

 

ПАЖ: В коллекции есть ретро акцент…

А.А.: Вы знаете, Жанна, это не то чтобы отсылка «в ретро». Я придерживаюсь мнения, что есть силуэты и цвета, которые женщину украшают. И меня в этом никаким образом не переубедить. Люблю работать с формой, которая должна украшать женщину. Все, что украшало женщину «было ДО…». Поэтому я отвечаю, что это не ретро, а новое прочтение. Я стараюсь работать, как архитектор. Декор не самая моя сильная сторона.Люблю конструкцию, крой, поэтому «рою нору в этом направлении». Одна журналистка назвала мои коллекции неоклассикой. Хотя, моя бабушка всегда говорила: «Если ты дура, будь один раз в месяц умной. Мужчины любят контраст». Я полностью за девушек, которые носят джинсы, кожаные вещи…Они создают контраст романтике.

Кстати, когда обдумываю новую коллекцию, всегда нахожу девушку, которая меня проконсультирует. Это может быть журналистка, клиентка или кто-то еще… Так как, какие бы знания не передала мне моя бабушка, все-таки я не женщина. Женщина для меня является неопознанным летающим объектом. Мы никогда не знаем, что женщину может смутить. Всегда спрашиваю у женщины: «Как тебе кажется? Вот такой силуэт, вот такая ткань…» Получаю ответ, который бы в жизни мне не пришел в голову! Я в шоке от ответа, а она говорит: «Да…»

 

Опять о белом пони, здоровых трубах и педикюре...

 

ПАЖ: Я хочу поблагодарить Вас, как зритель, за показ, изначальная простота и романтическая «подача» которого была уравновешена серьезностью и концептуальностью финала. Мне очень понравился режиссерский ход и оформление показа.

А.А.: Если честно, вся идея разбилась! Я абсолютный перфекционист. Ко всему подхожу очень серьезно. Изначально предполагалось использование здоровых труб, а не тех тоненьких, какие Вы увидели в показе. Сто пятьдесят метров толстых труб застряли на таможне. Финская компания по моему заказу их выполнила, соответственно, в России их было не купить. Две недели ни один специалист растаможить не мог. За неделю до показа мы стали решать, чем их заменить.

 

ПАЖ: Вот она романтика!

А.А.: Да трубы…И девушки..., у которых нет педикюра…Пятки, ногти, они не могут ходить…Для меня это стало шоком. Это их профессия! Когда я прихожу к пекарю, мне не приходится говорить: «Васечка, овсяное печенье изготавливается вот так…» Это его профессия. Он знает, как печь овсяное печенье. А здесь..? Я не знаю, что с этим делать…

ПАЖ: Сталкивалась с этой проблемой у моделей, очень обидно…

А.А.: Да, обидно. Вдруг они начинают снимать обувь, на моем шоу… Я перфекционист и мне хочется, чтобы все было качественно. Мне звонят зрители: «Арнгольдт, все было прекрасно, но…» А я в ответ: « Нет, не говорите. Я знаю, что Вы мне хотите сказать…» Обувь, задействованная в показе, использовалась в Москве в шоу «Русалка и библиотекарь». И почему-то в Москве модели нормально ходили в этой обуви, а в Петербурге модели ходить в ней не могут. Не знаю почему. Воспользуйтесь скотчем!...Что еще сказать. Когда мне заказывают для показа обувь, то пишут размер каждой пары на каждую модель. Тридцать шестой, к примеру. Обувь присылают из Америки. Потом вдруг слышу: «Ой, я не «влезаю»!» Я в ответ: «Милая моя, ты же сама озвучила свой размер!» А что такое модель на Западе? Приведу в пример отношение к профессии одной своей знакомой, которая там работает моделью. Она «пожаловалась» мне как-то: «Саш, скажи, нормальные люди или нет? У меня размер обуви тридцать девять с половиной, а они мне тридцать шестой с половиной выдали! Я иду по подиуму и улыбаюсь! Но это моя профессия! Что делать?! Если я хочу заработать денюжку, я должна выйти и улыбаться…». А Вы видели, с какими лицами в показе модели ходили? Мне кажется, все озвученные мной проблемы —  это работа модельных агентств. Вы знаете, я своего пони ( он у меня белый в пятнышко) каждую неделю мою, причесываю, чтобы он был пушистым и красивым. Почему раз в неделю или хотя бы перед работой на Неделе Моды не сделать педикюр и т.д.?

 

ПАЖ: Встреча с дизайнером, с коллекцией — событие для модели. Дизайнер доверяет показать свою коллекцию…

А.А.: Жанна, у меня был шок. Мама, бабушка, должны девушку учить, что ее ноги в жизни мужчины играют огромную роль! Она может быть не накрашена, но ноги должны быть в идеальном состоянии. А если мужчина захочет вот именно сейчас поцеловать твои ноги?  Просто был реальный шок. А они МОДЕЛИ!!! Шок — это по

 

  • Интервью с брендом COME DE GARSON

 

COME DE GARSON -

ПРОДУКТ ПРОТИВОРЕЧАЩИЙ ТЕНДЕНЦИЯМ 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                             

                                                 

 

                                                       Дизайнер Рей Каво Кубо

 

 

Жанна ПАЖ: Чем продиктованы цветовые предпочтения бренда? Почему сделан акцент в основном на монохромности?
Сome de garcon: Черный и белый цвета всегда были важны для Рей. В то время, когда все дизайнеры увлечены цветом, она считала, что все вопросы дизайна можно решить этими двумя цветами. К тому же, на тот момент развития моды ее выбор выглядел необычным. С начала основания компании она использует два основных брендовых цвета – черный и белый.

ПАЖ: Эти два цвета являются предпочтением дизайнера Рей Каво Кубо, либо есть и производственные причины такого выбора, ведь это самые носибельные цвета для потребителей в любом конце мира…
CdG.: Самая главная идея, это создавать продукт, противоречащий общим тенденциям.
Поэтому в летних коллекциях много черного цвета, в зимних коллекциях наоборот появляется полихром…Основная идея – делать все не как все.

ПАЖ: Насколько я в курсе, где-то в 80-е годы прошлого века в коллекциях Рей стали появляться цвета, помимо черного. С чем это было связано?
CdG.: Мы не знаем, есть ли какая-то идея стоит за ее поступками, потому, что только Рей знает, что происходит внутри нее, но за долгие годы работы с ней, я заметила, что помимо основного цвета черного, она так же стильно использует иные цвета, отводя основную роль черному цвету. Какой  бы цвет она не задействовала, это всегда сильное стилистическое использование.

 

ПАЖ: В согласитесь с мыслью, что соединение Рей контрастных материалов, фактур и пр. – это путь получения нового? Я знаю, что у нее даже был выпущен парфюм с названием «Анти-Духи»… Она постоянно устраивает провокации…
CdG.: Именно так.

ПАЖ: Известно, что Рей всегда открыта к сотрудничеству и другими компаниями…
CdG.: Периодически да. Но мы никогда не рекламируем эти компании. Хотя, сейчас мы сотрудничаем с компанией Supreme, она отрабатывает мужскую линию. Периодически мы заключаем контракты и нашими подрядчиками выступают известные компании, но мы никак не рекламируем их дополнительно.

ПАЖ: Флагманские бутики находятся в Токио и в Париже. По своему внутреннему оформлению, дизайну они как-то отличаются по сравнению с бутиками, расположенными в других странах? По «удалению» от них как-то меняется концепция оформления магазина?
CdG.: Вне зависимости от удаленности магазина, всегда магазин наполняется самыми сильными вещами, которые передают дух коллекции, стилистика внутреннего магазина и дух бренда един для любой точки мира.

 

ПАЖ: Как часто меняется концепция оформления магазина и что на это влияет?
CdG.:  У бренда есть три основные поставки в сезон, с каждой поставкой полностью меняется дизайн пространства. В стритмаркетах концепция меняется еще чаше. Буквально каждую неделю происходит что-то новое…

ПАЖ: От страны, от менталитета потребителя зависит что-то?
CdG.:  Самое главное, чтобы атмосфера компании была передана, но мы, конечно, ориентируемся на предпочтения людей, которые живут в этом городе, в этой стране.

ПАЖ: Какая потребительская возрастная категория отдает предпочтение марке Сome de garcon?
CdG.:   Невозможно определить этот возраст, так как очень много представлено линий в компании. Нет возрастного предела…

ПАЖ: У бренда есть спортивная линия. И мне, как дизайнеру, кажется, что именно в ней сложнее следовать реализовывать идеи провокации, столь характерные для Рей. Я имею в виду, к примеру, купальные костюмы…
CdG.:  Да, Вы правы. Но все  равно почерк Рей прослеживается, ее спортивные коллекции – это ее взгляд на то, как она должна выглядеть.

ПАЖ: Я насчитала пятнадцать линий одежды бренда Сome de garcon.
CdG.: Даже больше…

ПАЖ: Какие средства, предметы дизайна Вы используете для организации пространства бутика Сome de garcon ?
CdG.:  Основная идея – создать пространство, которое никто до этого не реализовывал. Зачастую используются какие-то находки, это могут быть кем-то выброшенные вещи, которые никому не нужны. И именно из них выстраивается некое дизайнерское пространство. Подобно тому, как она осуществляется в наших, так называемых, «партизанских магазинах».

ПАЖ: Я имею правильную информацию, что Рей принимает активное участие в решении дизайна пространств?
CdG.:  И для магазинов Сome de garcon и для пространств в Dover street market она принимает активное участие в разработке дизайна пространства.

 

 

 

 

ПАЖ: Возвращаясь к беседе о коллекциях Рей… Какие изменения они претерпевают от сезона в сезон?
CdG.:  Каждая коллекция отличается от предыдущей. Никогда нет повторений. Каждый раз зритель видит новую коллекцию, а не обновленную…

ПАЖ: Что Вы можете сказать о команде, создающей коллекции. Каким образом Рей мотивирует ее креативность?
CdG.:  Она сама является примером, на который все ровняются. Своей энергией, своим движением вперед…

ПАЖ: Как часто меняется состав сотрудников, как часто она увольняет людей?
CdG.:  Никогда никого не увольняет.

 

ПАЖ: Когда коллекция находится еще в работе, проходит ли она этап утверждения, когда та часть команды, которая будет осуществлять ее продажу, оценивает ее с точки зрения потребностей рынка?
CdG.:  Такого опыта нет. Все, что Рей создает, все продается. Она является единовластной хозяйкой компании. Нет совета учредителей. Это ее бесконечная ответственность, будет продаваться что-то или нет…

ПАЖ: В одном из интервью с Рей, я нашла очень интересное для себя ее мнение. Она сказала, что если не доверять человеку, который призван реализовать идею – ничего не получится…
CdG.:   Да, есть дизайнеры, которые работают внутри дома, которым предоставляется полная свобода. Да, они творят в абсолютной свободе. Им никто не советует, что делать. Рей приняла решение, что они будут работать внутри марки. Больше никаких дополнительных решений не принималось.

 

ПАЖ: Ситуация, на мой взгляд, уникальная. С Рей легко работать?
CdG.:  Напрямую мы не работаем, так как свое основное время она проводит в Токио.
Но мы знаем, что она очень прямой человек. Если Вы выскажите свою мысль, она даст Вам прямой ответ. Все ее знают. Все уважают. У нас нет такой ситуации, как в других компаниях, когда сотрудники не знают, кто есть тот, кто в реальности решает твою судьбу…

ПАЖ: Как Вы оцениваете результаты показа на последней неделе моды AFW?
CdG.:  Мы рады, что осуществили этот показ, так как работали вместе, были очень увлечены… Нашим гостям показ тоже очень понравился.

 

 

 

  • Интервью с брендом ALESSANDRO DELL'ACQUA

 

         БРЕНД ALESSANDRO DELL' ACQUA

         БЕЗ АЛЕКСАНДРА ДЕЛЬ АКВА (С)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

           

               

                           Дизайнер Александр Дель Аква

 

 

 

 

Жанна ПАЖ: В нескольких словах представьте, пожалуйста, бренд Alessandro Dell` Acqua российской аудитории на страницах design-union.ru.
Бренд Alessandro Dell` Acqua: Мы показали нашу коллекцию на последней неделе моды AFW. Целью стало желание дать представление российской аудитории о стиле бренда Alessandro Dell` Acqua. Наша коллекция это вдохновение, созданное синтезом концепции эквилибриум и концепции силы. Мы производим нашу одежду, следуя этим двум концепциям- это футболки, пиджаки, куртки с доминированием прямых линий. Они очень удобные и стильные, подходящие не только молодым людям. Нашими клиентами являются люди от 30 до 60 лет, те, кто любит и работать, и путешествовать. Их производят такие крупные фабрики, как Мардзотто, Виталий Барберри. Если Вы хотите продать вещи, Вы должны отшивать их на хороших фабриках.

 

ПАЖ: Какова философия бренда?
Б.A.d.A.: Философия бренда всегда одинакова – делать одежду повседневной, удобной, для всех случаев, но с изюминкой.

ПАЖ: Вы удовлетворены тем, что производите ваш продукт в Италии. Не было мысли воспользоваться производствами других стран?
Б.A.d.A.: Мы производим всю продукцию на юге Италии, где наша компания расположена. Рядом с Торонто. Сотрудничаем с некоторыми компаниями региона Импулия. К примеру, туфли нашей в коллекции, произведены компанией  Сингарини. Женская коллекция также была произведена этой компанией.

 

ПАЖ: Мне очень понравился образ мужчины в Вашей коллекции. И вслед за этим возникла идея, которую хочу озвучить Вам. Было бы замечетельно, если у Вас полуится запустить рекламу Вашего бренда на российском телевидении, рекламу-пропаганду хорошего стиля, в надежде, что большее количество российских мужчин будут привлекать взгляд высокой эстетикой манеры одеваться…Каковы Ваши планы на ближайшее будущее?
Б.A.d.A.: На данный момент мы начали продажу коллекции в Санкт Петербурге. Надеемся, что в будущем мы будем реализовывать ее в самых модных магазинах, таких, как «Бабочка».

ПАЖ: Образ коллекции, который был нам представлен, он консервативен, либо в перспективе он претерпит какие-либо изменения?
Б.A.d.A.:Я не знаю, но мы имеем много идей. Мы намерены осуществить несколько наших идей и попытаться внести их в жизнь. Возможно, наша коллекция претерпит некоторые незначительные изменения.

ПАЖ: Вы беседовали с дизайнером Александр дель Аква о представлении коллекции в России?
Б.A.d.A.: Нет. Мы не имели такой беседы. Мы с ним существуем, как две компании, не совмещенные друг с другом. И не контактируем с ним никак.
 

 

ПАЖ: На данный момент мне не совсем понятно тогда, как Вы развиваете бренд дизайнера в его отсутствии?
Б.A.d.A.: Александр дель Аква теперь не часть этой компании. Он самостоятельный дизайнер. Есть бренд Александр дель Аква, а есть дизайнер Александр дель Аква. Мы создаем мужскую и женскую коллекции различными дизайнерскими командами. С дизайнером Александро дель Аква мы не общаемся.

ПАЖ: Что касается женской линии…Планируете ли Вы привезти и женскую коллекцию в Россию?
Б.A.d.A.: У нас много планов на этот счет. Но они пока не осуществлены.

ПАЖ: В каком количестве городов бренд представлен?
Б.A.d.A.: Если честно, я не помню все названия. Запомнился только Краснодар…

 

ПАЖ: В каком регионе больше продаж?

Б.A.d.A.: Об этом мы должны спросить нашего менеджера по продажам…

ПАЖ: Каковы результаты Вашего визита в Петербург? Возможно, есть какие-то пожелания, замечания?

Б.A.d.A.: Мы счастливы. Идея шоу была очень хорошо реализована. Да мы счастливы.

ПАЖ: Есть ли желание повторить этот опыт?
Б.A.d.A.: Да. Мы хотим это сделать. Мы размышляем о следующем визите на неделю моды AFW.

 

  • Интервью с театральным художником Эмилем Капелюшем

 

ЭМИЛЬ КАПЕЛЮШ О ВЫСТАВОЧНОМ ПРОЕКТЕ -

РУДОЛЬФ НУРЕЕВ. НИТИ ВРЕМЕНИ.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

9  июля 2010 года при поддержке Комитета по культуре Правительства Санкт-Петербурга,Санкт-Петербургского государственного музея театрального и музыкального искусства и Национального Центра сценического костюма (г. Мулен, Франция) открылась выставка «Рудольф Нуреев. Нити времени» в одном из залов Шереметьевского  дворца.  Выставочный проект, созданный совместно с Французским институтом в Санкт-Петербурге и Агентством  Culturesfrance, представляет более 50 сценических костюмов из коллекций Французского Национального Центра сценического костюма, Национальной Оперы Парижа, Римской Оперы, а также около 50 экспонатов Санкт-Петербургского музея театрального и музыкального искусства, среди которых фотографии, мемории, письма, архивные документы о ленинградском периоде жизни артиста. Также в проекте представлены экспонаты Академии балета им А. Я. Вагановой и Башкирского театра оперы и балета. Для создания выставочного пространства был приглашен известный театральный художник Эмиль Капелюш. С ним мы побеседовали об этапах работы над реализацией данного проекта.

 

Жанна ПАЖ - Эмиль, скажите, пожалуйста, сколько времени ушло на подготовку выставки. Какие стояли задачи. Были ли какие-нибудь специфические моменты?

Эмиль Капелюш - Это все продолжается долго обычно. У меня ушло пол года с перерывами.

 Потому что понимаете, организация процесса это не то, что лучше всего получается у российской стороны. Всегда есть недостаток информации. Именно поэтому время от времени нам приходилось менять какие-то установки. В середине работы мы, например, узнали, что французы предпочитают, чтобы экспонаты были за стеклом, чтобы к ним не было живого доступа. У нас был раньше другой вариант экспозиции, где мы могли ограничиться использованием  каких то условных ограждений. Но в результате, когда все это выяснилось… Вы же понимаете, что денег на все это очень мало, поэтому нужно было придумать, как сделать все это из тех стекол, которые хранятся в музее, чтобы свести к минимуму затраты. Знаете, как говорят «политика-искусство возможного». И наша работа  тоже  «искусство возможного». И надо, исходя из  этого, сделать так, чтобы люди приходящие не видели, что у нас были какие-то ограничения. Поэтому мы старались. Единственно чего мне очень хотелось, и мне кажется, что в какой-то степени это получилось, чтобы свет на этой выставке не был случайным. Вы знаете, что такое Союз Художников, уж не говоря про наши музеи, где часто экспозиция созданная еще в 50-х годах, до сих пор «благополучно»  существует. Масса людей, которые не понимают, что такое свет и не в курсе какие аналоги в мире существуют. Вот это мы и старались «вытащить как-то». Мне кажется, что в какой-то степени это удалось.

 

П.Ж. –Я вижу в экспозиции явное присутствие режиссуры. Пуанты, воспринимаются либо как горка тотемов, либо как курган, сложенные у «подножия» большого фотографического портрета Нуреева. Он направляет свой взгляд Короля сцены в сторону театрального занавеса, за которым в данный момент беззвучно транслируются nonstop цитаты из балета  «Лебединое озеро», и в состояниии парения расположены платья с балетными пачками. Галерея костюмов-образов, из постановок, в которых выдающийся танцор принимал участие, торжественно направляют зрителя- пройти в пространство за занавесом…

Э.К. – Есть профессия, мы же называемся художниками-постановщиками. Профессия, которая заставляет думать о драматургии, это может быть какая-нибудь драматургия пространства, какие-то решения связанные с этим. Я не могу относиться холодно к пространству, даже если бы это был сарай или гараж, или вокзал, я все равно бы думал, как лучше преподнести его, и как работать именно в этом пространстве. Есть определенная история, связанная с этой длинной осью, о которой Вы говорите. Старался, чтобы ось работала. Я даже специально  не поставил на нее ни один экспонат, все отодвинуто к стенке. Хотя, тут была масса возможностей. Можно было также поставить эти витрины по осевой линии.

 

П.Ж. - Все прочиталось:)  Обычно, после публично представления того или иного проекта, вспоминаешь, что не реализовано и  по каким причинам. В связи с этим автор чем-то всегда остается  недоволен. Ненасытность  результатом, перфекционизм -свойственны  любой творческой профессии.

Подскажите, пожалуйста. Обратил мое внимание на себя внутренний каркас, который присутствует в некоторых представленных предметах сценического гардероба Рудольфа Нуреева.

Э.К. –Это сделано не здесь, французы делают это все у себя, это папье-маше или какая-то очень близкая к ней технология, вылепили буквально  «по его фигуре». Это их работа. Условия хранения костюмов очень хорошие. Есть подход правильный, чисто музейный.

 

П.Ж.– Как Вы прокомментируете идею разместить как бы на авансцене импровизированного пространства театра подсвеченную фотографию натруженной  стопы Нуреева.

Э.К.–Случайная «вещь». В  журнале Наталья Ивановна Метелица  директор Санкт-Петербургского Театрального музея нашла. И мы зарифмовали вот с этой пирамидой пуант. Кажется, что рифма очень хорошая получилась.

П.Ж.–Красиво, концептуально, атмосферно,торжественно, с глубоким смыслом и уважением. Большое спасибо.

 

 

 

  • Интервью с сирийким дизайнером Хоидой Бариди.

 

  ДОЧЬ ДАМАСКА ХОИДА БАРИДИ ИЛИ ДИЗАЙН С УЛЫБКОЙ.  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

               

               

                         Дизайнер Хоида Бариди

 

 

 

Дизайнер Хоида Бариди приехала в Петербург впервые. Цель приезда — принять участие в Aurora Fashion Week, проекте, который предложил любителям моды прикоснуться работам дизайнеров, рожденными представителями арабской культуры. Проект получил название «Arabien touch». Коллекция, привезенная дизайнером была создана специально для показа в России. В ней Хоида постаралась соединить воедино две культуры — арабскую и русскую. «По вкусу» коллекция напоминает русские яблоки с ароматом арабской корицы.

 

Жанна ПАЖ: Хоида, почему Вы выбрали профессию дизайнера костюма?

Хоида Эль Бариди: В мир дизайна я попала совершенно случайно. Я заканчивала факультет английской литературы в университете Дамаска и не планировала стать дизайнером, даже в мыслях не могла предположить такую возможность… Сначала подруги просили смоделировать одежду. На данный момент создание одежды - это моя большая любовь.

 

ПАЖ: Какой путь пришлось пройти от момента изготовления платьев для подруг до начала работы в качестве профессионального дизайнера?

Х.Б.: Я была счастлива уже тогда, когда проектировала одежду для подруг, учась в университете. Одновременно с этим я начала искать тех, кто мог помочь реализовать мои идеи. Но понимания и поддержки не встретила. Они не понимали мои идеи. Тогда я начала изучать все, что связано с профессиональным изготовлением одежды самостоятельно: дизайн, шитье, декор… Я очень счастлива, что у меня получилось подняться на достойный уровень дизайна.

 

ПАЖ: С чем было связано непонимание?

Х.Б.: Люди, к которым я обращалась, находили мои идеи очень странными. Я была молодой девушкой, учащейся в университете..., которая предлагала непривычные идеи — до меня никто такие не предлагал.

 

ПАЖ: В чем они находили различие между вещами, которые были привычными для потенциальных клиентов в то время и Вашими идеями?

Х.Б.: Сегодня никто не удивляется, глядя на вещи, созданные мной, присутствуя на показе. Я сейчас дизайнер. А в то время просто людям было сложно согласиться воспринять идеи студентки университета, учащейся на факультете английской литературы. Только это уже выглядело для них «странным»…Другие дизайнеры предлагали более понятные и привычные идеи для реализации…

 

 

ПАЖ: Хоида, что для Вас первично в идее костюма? Что является его «началом»?

Х.Б.: Я являюсь большой поклонницей русского искусства XVIII века, которому свойственен был «культ уважения к женщине». Период XVIII века — апогей женской элегантности и значимости. Поэтому, когда я изготавливаю платье (если оно не является платьем для коллекции), а изготавливается для определенной женщины, я стараюсь увидеть  то прекрасное, что есть в конкретно в ней. Платье подчеркивает достоинства фигуры и скрывает недостатки, если таковые есть. Когда мы смотрим на женщину в платье , не платье должно быть красивым, а сама женщина в нем должна быть прекрасна! Когда женщина одевает платье от Хуиды Баккарди, ей должны говорить, что не платье прекрасно, а она прекрасна…

 

 

ПАЖ: Ваше мнение абсолютно совпадает с моим мнением!

Х.Б.: Да. Если в моем платье  женщина становится прекрасной, тогда я хороший дизайнер!

 

ПАЖ: Хоида, я бы хотела задать свой традиционный вопрос…. так как считаю, что человек формируется не с момента, ркогда он поступает в институт или приходит получать свой первый практический опыт в профильной организации. Формирование личности начинается с детства…

Что Вас окружало в детстве? Было ли то, что сформировало желание создавать красивые вещи?

Х.Б.: В Сирии есть традиция — изготовление одежды своими руками… Когда я была маленькой, мы не покупали одежду в магазинах. Моя мама сама шила для меня. Она предлагала идею платья и мы вместе выбирали ткань, примеряли, решали, что стоит добавить, что убрать… Затем причина моей страсти к изготовлению красивых вещей, наверно, еще и в том, что я дочь города Дамаска. Это самый старый город на Свете… Человек, который живет в этом городе, помнит то, что было, видит его славу и, в связи с этим, внутри него возниет что-то «от искусства», то, что его отличает от других людей. Разница между всеми жителями Дамаска только в том, что одни из них сидят в домах и не показывают то, что у них в душе происходит… В то время, как другие развивают и распространяют свой талант…

 

 

ПАЖ: Давайте побеседуем о Вашей коллекции, привезенной для показа на Aurora Fashion Week… В некоторых вещах коллекции я заметила использование кружевного полотна внешне похожего на плетение из ротанга… Оно специально изготовлено для коллекции, либо это приобретенный материал?

Х.Б.: Вся коллекция начиналась именно с этого платья, на которое Вы, Жанна, обратили внимание… В этом платье есть элементы декора, имеющие как русские корни, так и сирийские. Именно оно определяет название коллекции «Диалог цивилизаций»… Кружево, о котором Вы говорите — это «сирийский бамбук», выполненный из золотой нити. Полотно было изготовлено вручную на небольшом станке, специально для этой коллекции. Кружевная часть платья представляет сирийскую цивилизацию.  А формообразование линии бедер платья — это дань российской моде XVIII века и Вашей российской истории… В вышитые медальоны заключены гобелены с фрагментами картин, на которых изображены русские принцессы… Да конечно, все это решено в современном ключе и такое платье можно легко носить. Совмещение сирийской и русской тематики в одном изделии задало тон для всей коллекции в целом.

 

ПАЖ: Что помогло продумать технологию изготовления платья?

Х.Б.:  Я ознакомилась с технологией изготовления платьев для принцесс XVIII века, это и помогло мне в работе.

 

ПАЖ: Как работали над декором? Сначала ведь нужно изготовить точные лекала кроя, чтобы затем данный декор распределить четко и ярусно… Декор подетально прорисовывался, либо был момент импровизации?

Х.Б.:  Каждый элемент декора изготавливался отдельно, а затем они соединялись по лекалам на подрамнике, похожем на большие пяльцы. Камни приплавлялись с помощью специального прибора на тканевую поверхность. Эскиз вышивки продумывался скрупулезно.

 

 

ПАЖ: Второе платье, в котором прослеживается русская тематика, в показе было надето на обнаженнуюмодель. Мой вопрос ожидаем… Для мусульманки не приемлем момент обнажения… Тем не менее в коллекции оно присутствует, пусть даже в очень деликатном и эстетичном варианте…

Х.Б.: Я создаю вещи в коллекции для моделей, сама такие вещи элементами обнажения не ношу. Да я мусульманка, носить мне такие вещи нельзя, но я делаю то, что люблю. Создавать мне их никто не запрещает. Когда человек занимается тем, что любит, он счастлив! Я люблю говорить о моей работе, люблю приходить в мой магазин. Я могу думать о работе 24 часа в сутки, не замечая, поела я или нет… Обожаю свою работу!

 

ПАЖ: Насколько велик штат сотрудников?

Х.Б.: Двадцать восемь человек.

 

ПАЖ: Сколько вещей они изготавливают за месяц?

Х.Б.:  Я не знаю. Я не знаю, сколько платьев изготовлено, сколько денег получено. Это не мои вопросы. Я только думаю о том, красивым получается платье или нет… Я не бизнемвумен. Я фэшндизайнер и все что с этим понятием связано… Я не думаю ни о чем, кроме дизайна. Для этого есть другие люди. Все что меня интересует, это работать и работать… У меня есть директор ателье, бухгалтер, директор по финансам. Мой муж общается с ними. Я занимаюсь своими обязанностями.

 

ПАЖ: Штат Вы сами формировали?

Х.Б.: Да, я сама набирала сотрудников, с единственным условием — чтобы они улыбались каждый день! Я не смогу комфортно работать, если хотя бы всего один человек из всего штата сотрудников не улыбается.

 

ПАЖ: Есть ли у Вас хобби?
Х.Б.:  Да есть — собираю старинную вышивку разных стран. В Сирии, как я уже говорила,  существует традиция — девушки с детства умеют шить и вышивать. Когда я приезжаю в другую страну, первым делом  посещаю старый рынок и приобретаю старинную вышивку. Вышивка — важный элемент декора платья от Хоида Бариди!

ПО ЧЕМ КРЫЛЫШКИ? КРЫЛЬЯ В ИСКУССТВЕ И МОДЕ...

Текст - Жанна ПАЖ 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В качестве довольно длинного эпиграфа к статье, я хотела привести  отрывок из произведения Вадима Шефнера «Запоздалый стрелок, или Крылья провинциала». Но, в силу того, что объем его достаточно велик для этой цели, помещаю его в конце статьи ***Желающий да почтет! Почему же  в качестве объекта для обсуждения выбраны крылья? 

 

Решив об этом поразмыслить, я набрала несколько комбинаций в поисковиках  интернет ресурсов, и была весьма удивлена, насколько наши люди активно обсуждают эту тему в Интернете. Вот несколько примеров… Первым я обнаружила утверждение: «Красивые крылья всегда в моде». Кто-то интересовался тем, как, и из чего сделать крылья ангела. Более всего поразили вопросы «где можно приобрести пару крыльев по последней моде, никто не подскажет?» и «а крылья по моде можно обрезать?». Т.е. народ активно интересуется и хочет как-то поправить ошибку природы - отсутствие у человека возможности летать. Или, хотя бы, как курица, иметь их. А автор Евгений Князев мечтает о заключительном этапе эволюции homo sapiens, о времени, когда « крылья являются тем отличительным признаком, который и выделяет человека среди других разумных существ и дает ему столь многие преимущества».

 

И это не весь список смыслов, значений, ассоциаций. В египетских мифах, античных легендах и  германской мифологии, в истории живописи разных веков и народов присутствовали божественные существа, способные к полету. У славян слово «крылья» имеет тот же корень, что и  кров, покров, кровь, сокровище, крыша. Крылья имеют солнечную (солярную) символику.

 

Первой для «красоты» и «эстетики», как модный романтический аксессуар, крылья стала использовать фотография, естественно, только белые. Крыло стало частью декора женской шляпки, как  элемент полета в период развития авиации, которое всего лишь иллюстрировало «моду на авиа перелеты», и на тот момент в нем никакой глубокой философии не было, только эстетика формы изделия в целом, эстетика линий и композиции.

 

А тема «падшего ангела» скорее всего, имеет свои корни в роккультуре, т.е. это 60-е года 20 века, что соответствует и времени движения хиппи-«детей цветов». Оба этих явления рождены желанием нового поколения протестовать тем или иным способом против несогласия с устоявшимися в обществе того времени консервативными убеждениями, которые категорически его (поколение) не устраивали, и с которыми оно начало бороться доступными средствами. Один из образов, который был рожден в роксреде - образ «плохого мальчика», агрессивного, непокорного, сексуального. Иногда «отверженного», иногда «непонятого», иногда «жестокого».

 

Что в то же время соответствовало психологии подростка переходного возраста, и находило отклик в душах тех, кто приходил на концерты, «плохой мальчик» приобрел популярность, вошел в моду. Но fashion «отреагировал» и аккумулировал эту тему гораздо позже.

 

В коллекции Живанши 2009 года, на подиум выходила однокрылая модель; модель Лара Стоун (Lara Stone) приняла участие в фотосессиии «Темный ангел» итальянского Vogue в нарядах из коллекций haute couture Atelier Versace, Chanel и Valentino Haute Couture. Модный фотограф Паоло Роверси (Paolo Roversi) экспериментировал с тенями, превратив модель Лару Стоун в героиню таинственной готической сказки – с иллюзорными тенями ангелов и демонов, диких зверей и мрачных лесов. Кстати, не без влияния эстетики готов, как можно заметить. С точки зрения искусства фотографии-работы шикарные.

 

Бренд Damiani выпустил коллекцию украшений для фильма «Ангелы и демоны», снятый по одноименному фильму Дэна Брауна (Dan Brown) с Томом Хэнксом в главной роли (Tom Hanks). Наверняка можно найти еще примеры, иллюстрирующие увлеченность «разработкой» темы «падшего ангела». Возникает вопрос «почему»? На данный момент, самое «захудалая» фото-студия имеет среди съемочного реквизита черные и белые крылья, а магазины "предлогают" диски для работы в графических редакторах, диски на выбор, кому демонические, кому ангельские.Объяснение - тема имеет спрос. На «высоких» подиумах «дорогие крылья», а в массовом производстве они превращаются в принты и термоаппликации из страз, на майках и даже в вышитые крылья на задних карманах джинсовых брюк (где им, действительно, быть, как не здесь?). Люди хотят иметь крылья, так или иначе. Даже возможно вытерпеть ради этого длительную и болезненную  процедуру нанесения татуеровки на всю спину. 

 

Возможно это игра в свободу или желание ее; возможно потребность привлечь к себе внимание окружающих (тех, кто не крылат) и противопоставить себя им; у кого-то в наличии более глубинные психологические «основания» тяги к крылатости; а кто-то желает их, т.к эстет и романтик. В бутике, с призывным названием «Будь свободна», увидела «крылатые майки», черные и белые, выставленные на продажу и лежащие рядом. Их вполне можно отнести к категории «унисекс», несмотря на то, что магазин женский. И вот "злободневный" вопрос, «кто победит?», черненькие или беленькие? 

 

***«Крылья  — тема вечная, как любовь. О крыльях люди мечтали с самых отдаленных времен. В древних пещерах, в наскальной живописи наряду с другими изображениями мы

находим и изображение человека, парящего на крыльях. Герою древнегреческого мифа Дедалу удалось сконструировать крылья для индивидуального полета. Библия, ее апокрифы и вообще религиозная литература всех времен и народов полны упоминаний о летающих существах как положительного порядка (ангелы), так и порядка отрицательного (злые духи, демоны). Темой крыльев полны живопись, скульптура, музыка, киноискусство, научная фантастика, а также фольклор ("Был бы я пташечкой, стал бы летати..."). Серьезные деятели литературы - например, Анатоль Франс в "Восстании ангелов" и Марк Твен в "Путешествии капитана Стормфилда на небеса" - нечуждаются темы крыльев. О поэзии и говорить нечего: от давних времен и до наших дней написано неисчислимое множество стихов о крыльях. И даже когда настал век авиации и полетов в космос, интерес человека крыльям, как таковым, не остыл, и мечта о личных крыльях не затмилась. Не один пилот, и не один пассажир, совершив со сказочной скоростью перелет, Ленинград - Владивосток и сойдя по трапу на твердую землю, с ласковой завистью следили за полетом ласточек над аэродромом. Парадокс заключался в том, что, создав планеры, дирижабли, самолеты, геликоптеры и космические ракеты, человек продолжал мечтать о полете на личных крыльях. И в снах он продолжал видеть себя летящим не в салоне реактивного лайнера, не в кабине космического корабля, а просто летящим, парящим как птица. Но крыльев не было. Были мифы о крыльях, и рассказы о крыльях, и поэмы о крыльях, и стихи о крыльях. Но живого обыкновенного человека, летящего на крыльях, никто, никогда, нигде не встречал»…

 

Вадим Шефнер «Запоздалый стрелок, или Крылья провинциала».

 

 

  • Интервью со всемирно известным дизайнером света Инго Мауэром

 

ИНГО МАУРЕР. «НЕУВЕРЕННОСТЬ — ЭТО ХОРОШЕЕ НАЧАЛО».

ИЛИ «Я ВСЕГДА ХОТЕЛ БЫТЬ ЛЕГКИМ» 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                                                             Инго Мауэр, Жанна ПАЖ

 

 

Портал design-union.ru уже писал об Инго Маурере не раз, но тем не менее, мы хотели бы Вам предоставить  возможность пообщаться с ним еще ближе… На исходе осени многие СМИ бурно комментировали выставку Инго Маурера «Культ СВЕТА», открывшуюся на тот момент в Петербурге. Именно на ней было взято данное интервью, откровенное, искреннее, психологичное. Волна публикаций спала, но мы, тем не менее, не хотим лишать Вас возможности «лишний раз пообщаться» с этим глубоким человеком и самобытным "дизайнером" ***…

 

Жанна ПАЖ: Инго, скажите, пожалуйста, что способствовало формированию Вашего интереса к теме «СВЕТ»? Связано ли это каким-либо образом с Вашими детскими впечатлениями? Как Вами воспринимался сказочный свет рождественской елки, к примеру?

Инго Маурер: Рождество было, конечно праздник праздников. Родители сами украшали елку, нам детям было запрещено видеть ее до утра. И мы  рождественским утром восхищались елкой каждый раз. Это всегда был огромное событие. И, конечно, это остается в сердце. Детство и то, что я вырос на острове, который был окружен очень большим количеством воды, играет огромную роль… Да, очень часто я был вдохновлен событиями моего детства.

 

ПАЖ: А рождественские огни?

И.М.: У нас дома использовались свечи всегда. Перед домом тоже ставили свечи в снег. Все любили волшебство света. Огонь, он ведь есть в свете. Тогда  не было электрических свечей, все пользовались обычными свечами. Мы с семьей и сейчас их используем, несмотря на то, что ими запрещено украшать елку, но мы до сих пор следуем традиции в нашем доме в Нью-Йорке. Я в детстве в Германии видел, как горела рождественская елка, она вся была охвачена пламенем, горели шары, украшения с великолепными орнаментами… Это была соседская елка. Они были богаты, мы бедны. Мне было ужасно жалко, что сгорает такая красивая елка, но одновременно это выглядело великолепно.

 

ПАЖ: Одна из Ваших работ, помню, имеет название «Belissimo brutto» ( восхитительный ужас).

И.М.: Да, вот мы с Вами разговариваем, а у меня возникли в моем сознании ужасные воспоминания. Я живу в Нью-Йорке, рядом с местом, где был расположен всемирный торговый центр. Одиннадцатого сентября из окон своей спальни я увидел первый врезавшийся  самолет, а потом и второй. Это был ужасный шок. Но, понимаете, ты одновременно видишь и что-то необычное…Огонь и пыль, и разлетающиеся части, и взрыв. Когда дом складывался, одновременно, с ощущением ужаса во всем этом присутствовала какая-то красота…

 

ПАЖ: И трагедия…

И.М.: Трагедия визуально была очень красива(! Это, конечно нельзя было говорить, но понимаете, у меня это было в голове..! Многие были шокированы, когда я это все-таки произнес. Конечно, это трагедия и это печально, очень печально, но  красота, тоже присутствовала. Все конечно плакали, плакали и плакали. Все мои друзья перебрались ко мне, и мы целую неделю были вместе. Мы ходили к пожарной части (один из наших друзей был пожарником и погиб), ходили в Union Square, держались за руки и пели «Give Peace a Chance» Джона Леннона. У нас струились слезы, у меня сейчас даже мурашки бегут, когда я вспоминаю. Первые два года я об этом не мог говорить не плача.

 

ПАЖ: Как раз мой следующий вопрос близок к тому, о чем мы сейчас беседуем. Что стоит освещать в прямом и переносном смысле в планетарном масштабе и, что не должно попадать в луч света?

И.М: Я считаю, что траур не должен быть освещен, не должен выходить на свет. Темнота для него, как защитный платок, она может защитить человека, траур или смерть, их нельзя освещать. Я лично считаю невозможным, когда людей фотографируют в момент скорби, когда они плачут. Это очень личный момент и вот именно это не нужно освещать.

 

ПАЖ: Да, спасибо за откровенный ответ. Вроде у Чехова, как мне помнится, один из персонажей произносит фразу « что же это ты, батенька, днем с огнем?», которая предполагает бессмысленность освещения в светлое время суток. Мой вопрос… Знаете ли вид освещения, который бы опроверг эту мысль? Либо, может оно когда-нибудь будет изобретено?

И.М.: Абсолютно согласен с Чеховым. Сейчас в период энергетического кризиса, да и вне зависимости от него, не нужно днем прибывать с огнем. Очень она мне нравится фраза «днем с огнем»:)

 

ПАЖ: И следующий вопрос:) Какой цвет из светового спектра Вы никогда не будете использовать в своих работах?

И.М.: Только не лиловый! Ни в коем случае! Лиловый — нет. Это цвет, которому место в церкви. Что касается меня, у меня нет религии. Церковь хочет только одного — власти. Мне отвратительна власть.

 

ПАЖ: Инго, Вы возглавляете свой дизайнерский коллектив. Каким образом происходит процесс утверждения идеи, в каких случаях она «не проходит» и оказывается положенной на полку?

И.М.: По-разному случается… Девяносто процентов идей исходят от меня, и приходится выискивать в своей команде характеры…Смотришь и думаешь: «Вот этот человек способен понять эту идею…»

 

ПАЖ: Имеется в виду — Вы ищите человека в коллективе, который способен, по Вашему мнению, максимально воспринять образ, идею, концепцию..прожить ее…

И.М.: Да. Это может быть и очень небольшая группа людей, всего два человека. И я им говорю: «Делайте:)!» И, поскольку мы все работаем в одном помещении, то у меня есть возможность наблюдать за процессом. И я, в какой то момент, к примеру, вижу, что не совсем они меня поняли…я, тем не менее, не останавливаю работу людей, а даю им время...

 

ПАЖ: Войти в тему…

И.М.: Да, войти в тему. И потом позже, раз пять выбираю удачные варианты. На это уходит какое-то время, а время — это деньги. Я подсказываю еще какую-нибудь идею или техническую реализацию со своей стороны… Всегда нужно оставаться открытым, но при этом не утратить концепцию, не перевернуть это все на сто восемьдесят градусов!

 

ПАЖ: Скажите, пожалуйста, светильники от Инго Мауэра, в зависимости от места их создания, я имею в виду страну, в которой они рождаются, претерпевают какую-нибудь адаптацию? В зависимости от того работаете Вы в Америке или в Германии, или в другой стране…Есть ли характерные черты артобъектов, созданных на разных территориях. Коротко: «Влияет ли место нахождения на процесс творчества»?

И.М.: Безусловно, влияние оказывается…К примеру, в Японии происходит работа с бумагой или работы какого-нибудь японского дизайнера тоже могут оказать какое-то влияние. Я не о копировании говорю, конечно…Мы находимся в большом мире, все вливается одно в другое, взаимопроникает. И все равно остается какая-то база места, из которого человек происходит...

 

ПАЖ: Инго, скажите, пожалуйста, кого из дизайнеров Вы могли бы назвать (вне зависимости от направления дизайна) и сказать: «Работы этого человека мне очень нравятся»?

И.М.: Тот, кто меня особенно впечатлил, это Акилле Кастильони (Achille Castiglioni). Я опять же оговорюсь, что конечно не копировал его. Но бесспорно, как человек, как личность,энергию он мне дал.  Он был одним из «моих героев». Малевич нравится. Все эти впечатления есть внутри человека и как-то переливаются, они живут в человеке и формируют его. Я стремлюсь быть не столько оригинальным, сколько аутентичным, настоящим.

 

ПАЖ: Ваши световые артобъекты очень легковесны. По-Вашему  между легкостью и светом можно поставить знак равенства?

И.М.: Я живу в Германии, я немец. И немцы, как правило, имеют тенденцию быть тяжеловесными. А я всегда хотел быть легким. И именно поэтому появилась лампочка с крыльями. В этом и чувство легкости, и стремление к легкости, и тоска по легкости.

 

ПАЖ: На пресс-конференции Вы сказали, что у Вас нет своей личной философии…И Вы сказали, что Ваше творчество «питает неуверенность». «Неуверенность — отправная точка...», это утверждение может стать отправной точкой какого-нибудь философского течения… Разве не так?

И.М.: Нет. Философия — это то, что осознанно осмысляется. Существует много философий, философов, и каждый считает, что он прав. Я не хочу утверждать, что я прав и не хочу быть правым. Я за свободу мысли. У меня нет правды. Я могу делать только то, что чувствую.

 

ПАЖ: Инго, в каких случаях Вы можете проявить нетерпимость?

И.М.: У меня слишком высок уровень толерантности. Я считаю, что каждый из нас — чудо. Все, что происходит с нами: ошибки, жестокость и прочее, все это, тем не менее, человеческое. Единственное, что может «заставить» проявить нетерпимость — ситуации, когда у человека отнимают свободу. Я очень рад, что границы открыты, мы можем дружить, встречаться, радоваться друг другу или обмениваться разными мыслями, политическими например и пр.

 

ПАЖ: Да, это можно понять:) Свет идет рука об руку с архитектурой. Поддерживаете ли Вы возможность слияния этих направлений дизайна в варианте светящейся архитектуры? Или это опять может быть  расценено, как неэкономичный расход электроэнергии?

И.М.: Абстрактно, я бы хотел, чтобы так было. И уже сейчас что-то делается подобное и даже существует. Я сейчас думаю о Herzog & de Meuron Architekten (архитектурное бюро), которое создало стадион в Мюнхене. Это, как раз пример, где архитектура и свет — «два в одном». Многие архитекторы занимаются этой темой. Ваш вопрос очень интересный. Да, можно создать светящуюся архитектуру, но архитектурное сооружение нужно «пользовать» каким то образом. Должны ставиться прагматичные задачи… Но сделать просто памятник архитектурный!.. Только из света!.. Это не интересно(

 

ПАЖ: Если бы была задумана выставка Ваша, в которой Вы бы решили использовать фоновую музыку для экспозиции и цитаты из поэтических, либо философских произведений, кто из авторов оказался бы наиболее близок концепции Вашего творчества?

И.М.: Для этого нужно вернуться в восемьдесят девятый год. Я познакомился с музыкантами на Невском проспекте. Они были великолепными барочными музыкантами, но мне требовалась современная музыка. Я пригласил их, показал свои работы и попросил сыграть то, что они чувствуют, видя их…

 

ПАЖ: Для Вас важна импровизация.

И.М.: Да, импровизация:)  Это было великолепно! Люди были прекрасными, музыка очень хорошей… Это была СВОБОДА! Важны были чувства музыкантов, которые делали «перевод меня» на язык музыки на этой выставке. Они «продолжали меня» и «завершали меня» музыкой. Высказывания, поэзия тоже использовались и, каждый должен был найти какое-нибудь высказывание, каждый должен был найти цитату, ту, которая ему нравится, личные какие-то цитаты, или Бальзаковские может быть цитаты, цитаты из Пьера Пазолини … Правда, не помню, что это за цитаты были. На стенах тоже были записки, которые можно было читать. Что-то подобное задумывалось и в этот раз, но я был в отъезде в Китае и не совсем получилось организовать уже эту выставку как бы в идеале хотелось. Был дефицит времени, но очень хотелось, тем не менее, приехать в Петербург.

 

ПАЖ: На пресс конференции Вы обронили фразу, что Ваше творчество питает неуверенность. Неуверенность какого рода?

И.М.: Каждый из нас знает, что такое неуверенность. Она приходит к нам с разных сторон. Она может приходить снаружи, может исходить изнутри. Например, у меня нет того образования, которое я бы хотел иметь. Из за войны, из за ранней смерти моего отца я его не смог получить. И профессия, которой я занимаюсь, я тоже не обучался. А есть великолепные мастера, большие мастера, которые меня впечатляют… И когда ты думаешь, что ты совсем «маленький червяк», это неплохо. Несмотря на это, неуверенность присутствует и тогда, когда ты что-то новое делаешь. Делаешь первый штрих… И тогда вдруг что-то происходит…Но ты не знаешь, какой «должен» быть следующий… Решение, которое должно придти, которое рождается из этой неуверенности, иногда бывает болезненным для меня. И одновременно это может быть и большой радостью. Процесс — Normal 0 MicrosoftInternetExplorer4 /* Style Definitions */ table.MsoNormalTable {mso-style-name:"Обычная таблица"; mso-tstyle-rowband-size:0; mso-tstyle-colband-size:0; mso-style-noshow:yes; mso-style-parent:""; mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt; mso-para-margin:0cm; mso-para-margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:10.0pt; font-family:"Times New Roman";} поиск этого праведного пути, чтобы, в конце концов, достичь цели. Вверх и вниз, чтобы найти «правильное» решение. И это самое интересное в моей работе. Не конечный продукт, но путь к нему. Этот путь проходит через людей, через помощь человеческую, через содействие. Самое главное не потерять идею, не потерять концепцию и побороть неуверенность. В этой ситуации неуверенность — это хорошее начало. И мне очень неприятны люди, которые не могут показывать свои сомнения и сомнение в самих себе. Считаю очень важным, когда человек может показать, что он сомневается.

 

ПАЖ: Инго, Вы можете про себя сказать, что Вы человек, который всю жизнь учится?

И.М.: Да, абсолютно. Меня все еще продолжает радовать все, что мне предстоит узнать. Если этого нет, то можно считать уже, что жизнь и закончилась… А я хочу получать радость от жизни!

 

В конце беседы я предложила Инго Мауреру попробовать импровизированно ответить на вопрос, как бы выглядели ланшафтные светильники, созданные им для освещения Луны... Инго Маурер не стал торопиться с ответом, обещал подумать и, специально для design-union.ru прислать ответ:)

 

*** Инго Маурер не причисляет себя ни к дизайнерам, ни к художникам.

 

(Ниже приведено краткое интервью с дочерью Инго Маурера —Клод Маурер).

 

Жанна ПАЖ: С какого момента Вы стали наблюдать за отцом, как за творческой личностью? С какого возраста? И как это все в Вашем сознании трансформировалось?

Клод Мауер: Сложно ответить на этот вопрос…Когда ты ребенок, а родители чем-то подобным занимаются, то дети думают, что это в порядке вещей. С лет семнадцати мы начинаем осмысливать, что делают другие люди. Лет с трех, четырех я начала присутствовать на выставках. Мы с сестрой воспринимали выставочный павильон домом, могли погулять там, посмотреть другие павильоны…

 

ПАЖ: Вам передалась любовь к свету от отца?

К.М.: Я в любом случае не безразлична к нему. На самом деле все чувствуют влияние света. И многие не понимают и не осознают этого. Например, заходишь в помещение и осознаешь — «мне здесь неприятно, дискомфортно». И совсем не многие понимают, что все дело в свете и нужно поменять освещение. Например, заходишь в какой-нибудь ресторан или бар… В каком-то месте вообще не хочется оставаться, а из другого вообще не хочется выходить. Благодаря отцу я поняла, что многое можно изменить с помощью света. Это относится и к частным квартирам. Можно зайти к кому-нибудь и сказать: « Эй, может вот это подсветить? Или сюда светильничек повесить?» И в итоге совсем иное впечатление будет от помещения…

 

ПАЖ: Какая лампа Вам с детства запомнилась?

К.М.: К примеру, лампа голограмма, или лампа, которая меня часто сопровождала, начиная с восемнадцатилетия. Это совсем простая маленькая лампа семидесятых годов. У меня всегда было с собой две, три  таких лампы. Приезжаешь на новое место, достаешь лампы вешаешь и уже можно жить…

 

ПАЖ: Есть ли светильник, к созданию которого Вы имеете какое-либо отношение? Может быть участвовали в создании?

К.М.:  Вот эту лампу  отец описал мне по телефону, до того, как я ее увидела. Моя первая профессия — переводчик с японского. И я предложила название для нее — Aka-Tsuki, что в переводе с японского означает утренний рассвет. Незадолго до этого я прочитала японский рассказ, в котором встретила японское стихотворение об утреннем рассвете.   

ПАЖ: Пусть этот рассвет будет всегда с нами!

 

 

  • Интервью с режиссером Кшиштофом Занусси.

 

"КШИШТОФ ЗАНУССИ. НАД ВКУСОМ

НУЖНО РАБОТАТЬ."

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                 

                  Кшитоф Занусси

 

 

 

 

Десятого  августа 2014 года состоялся предпремьерный закрытый показ фильма известного польского режиссера  Кшиштова Занусси «Инородное тело». Картина рассказывает о роли веры в современной общественной жизни, о молодом итальянце Анджело, состоящем в одном из движений католической церкви, и его девушке, которая неожиданно решила стать монахиней.

Жанна ПАЖ: Пан Занусси, было ли что-то в начале вашей жизни моменты, которые бы предвосхищали  то, что Вы станете режиссером. Может вспомните игры, в которые играли с ровесниками…
Кшиштов Занусси: И да и нет. (Смеется…) «Да нет», как по-русски говорят. Был один факт. Правда, я не знаю, насколько вашей публике будет понятно… Вспоминаю первомайские дефилады (парады), период элементарной школы, мой третий-четвертый класс… Когда меня обвинили, что я имел ироническую мину, стоя перед трибуной… И выгнали из школы. Благодаря стараниям моей матери, кто-то позвонил и меня вернули в школу.  Вероятно кто-то из людей, которых мама спасла во время войны (на момент школьного конфликта они уже жили в Израиле). Ситуация разрешилась. Но я знал, что на следующий год мне придется  снова идти на первомайскую дефиладу и вся школа уже будет смотреть, есть у меня ироническая мина или нет… И я тогда придумал, что можно организовать сатирическую группу с друзьями! И мы не будем мы!... Мы будем персонажами… И это меня спасло. Уже потом я подумал, что это был первый шаг в направлении к режиссуре…

ПАЖ: Какое из философских течений Вам ближе по Вашим убеждениям?
К.З.:  Мне был близок христианский экзистенциализм, который появился в сороковые годы. К нам он пришел с опозданием. Вообще, я смотрю на разные течения в философии. Это не религия, не вера. Безусловно, я плохо отношусь к постмодернизму. Это тоже переходная философия. Она, конечно имеет свои достоинства… Но она много нанесла вреда тем людям, которые в нее поверили.

ПАЖ: Что для Вас важно в формировании личности? Какие этапы?
К.З.:  Боже! Я только что на эту тему написал книжку. Если она выйдет в России, я буду только рад!

ПАЖ: За что Вы не можете не уважать человека?
К.З.: Уважать человека нужно в любом случае, даже, если он полный идиот…Потому, что нужно уважать в нем человека, его поступки можно не уважать.

ПАЖ: С какими актерскими школами Вы сталкивались в своей практике. Отдаете ли какой-то конкретной предпочтение?
К.З.: Зависит от того, что мне нужно…Если в театре, в кино я обращаюсь к определенной поэтике, значит мне подходит то, что «пошло от Станиславского». Но я обожаю смотреть спектакли, которые основаны на абсолютно другой школе, скажем школе полного экспрессионизма. Но я их не буду ставить. Мне интересно, но для меня это чужое.

 

ПАЖ: Каким образом достигается сыгранность актерского состава? При условии, что у каждого актера своя органика, школа, характер….
К.З.: Все зависит от кастинга. От того, как я их подобрал. Если они попадают на свои роли, у них будет сотрудничество. Но может быть допустим даже конфликт. Если два персонажа не находят ни на сцене, ни на экране общий язык и, если они и в жизни его не находят, это бывает и к лучшему…

ПАЖ:  Как Вы строите работу с актерским составом? Бывают ли для кого-то исключения?
К.З.:  Постоянные исключения! Все должны думать, что именно для них. Нет времени на долгий ответ, к сожалению. А здесь есть красивые замечания… Вы знаете, в моем парижском доме жил Тарковский перед смертью. Я попросил, чтобы он расписался в книжке гостей и вклеил свою фотографию… В итоге он вклеил фотографию со своего разрешения на проживание во Франции. В разрешении был один  пункт                  (особенности). Понимаете да? Всегда есть какая то метка на лице или еще что-то… И  он рядом добавил: « Я весь особенный».

ПАЖ: В этом весь Тарковский! Насколько свободен актер, работая с Вами? Вы диктатор на площадке?
К.З.: Когда только начинал свою карьеру - боялся, чтобы актера не потянуло в неожиданном направлении. А в моем нынешнем возрасте я всем предлагаю «делайте мне предложение, а я буду выбирать. Я не хочу вам ничего подсказывать, потому что важна органика, когда человек играет от себя». Случается, конечно, когда актер вынужден играть того, на кого он совсем не похож… Но, если он хочет играть, мы найдем способ адаптации к роли.

ПАЖ: Бывали ли случаи расставания с актером по какой-то причине?
К.З.: Не было такого, чтобы я уволил актера. Хотя, были конфликты. Основная причина - это игра страхов. Актер и я… Мы все боимся провала. И иногда человек от этого страха не может освободиться. Все зависит от моего выбора. Если я выбрал правильно актера, тогда проблем не будет.

 

ПАЖ: Если коснуться темы премьеры нынешнего сезона…. Что определило тему, проблематику картины? И, как долго вынашивалась идея?
К.З.: Я довольно долго «над ней сидел». Создал театральную пьесу, в которой есть один из мотивов этой истории. Эта пьеса была поставлена, я сам поставил на польском телевидении. Так что если сложить все вместе, получится срок, равный  шести годам от момента появления первой мыли на эту тему.

ПАЖ: Что лично для Вас является критерием качества удачной картины?
К.З. : Вы знаете… Если я на следующий день ее хорошо помню.

ПАЖ: Каким образом происходит поиск темы для новой картины? Что ее может спровоцировать?
К.З. : Десятки наблюдений и те наблюдения, которые тянутся за мной много лет. Бывает момент, когда складывается такое впечатление:  «Нужно сегодня рассказать!». А есть такие, которые лежат долгие годы, ждут своего момента. Есть большое кладбище моих сценариев. Жаль их, конечно. Я думал они будут лучшими моими картинами.

 

ПАЖ: Я как-то общалась с итальянцами и высказала свою симпатию кинематографу Фэдерико Филлини. На что они ответили: «Ооооо, ему все время нужны деньги, он все время хочет снимать кино». Мне, честно ,не понравился ответ. Была удивлена… Какой отклик имеют Ваши картины у Ваших соотечественников?
К.З. : Есть и положительный отклик, есть и ненависть. Это нормальная часть нашей жизни. Сейчас на меня пошла огромная волна сопротивления со стороны радикальных феминисток. Но я тоже с ними не согласен. И я не согласен с поклонниками политической корректности. Считаю, что это не самое большое достижение человечества. Политкорректность- это дешевый вариант решения серьезной проблемы. Политкорректность говорит: «Не произноси того, что кому-то может не понравится». А иногда надо сказать то, что кому-то не понравится!

ПАЖ:  Проблематично ли финансирование фильмов?
К.З. : Конечно. Постоянно. Это вечная проблема.

ПАЖ: И хочу упомянуть еще одно имя, правда всемирно известного дизайнера света Инго Мауэра….Как-то имела повод с ним пообщаться. Он неоднократно создавал и создает работы, которые можно объединить одним  термином «белиссимо брутто» , что означает ….прекрасное безобразность. Как Вы относитесь к этому термину? Насколько оно актуально в современном искусстве?
К.З. :  Трудно сказать. Востребовано, безусловно. Это сложный вопрос, который касается того, как построено наше общество. И, как построено общественное мнение. Здесь огромные проблемы. Если что-то  нравится большинству, это не означает, что это хорошо. То, что прекрасно продается, тоже не означает, что это хорошо. Пример из искусства - работы Херонима Боша (Иеронима Босха), он употреблял не красоту для выражения красоты.

ПАЖ: Вы как-то сказали: «Искусство рождается с момента, когда мы делимся нашими сомнениями, нашей слабостью, когда мы показываем наши недостатки и нашу искреннюю веру…» В обратном случае нет искусства?
К.З. : Боюсь, что да. В обратном случае есть развлечение, а не искусство.

ПАЖ: Что Вам более по сердцу? Работа на сценической площадке или на съемочной
К.З. : На съемочной площадке, безусловно. А еще больше удовольствия доставляет сидение за столом, когда сочиняешь сценарий.

ПАЖ: Какую часть искусства Вы бы отнесли к псевдоискусству?
К.З. : Знаете, Жанна, с этим определением стоит быть острожными. Я не критик. Не мне судить. Но огромная часть развлекательной деятельности современного шоу бизнеса только претендует на то, чтобы называться искусством. А на самом деле является настоящим кичем и низкой попсой. Этого я не переношу. Считаю, что недостойно этим заниматься, как недостойно кушать фастфуд и слушать дешевую музыку. Это портит вкус, а над вкусом нужно работать.

ПАЖ: Имеет ли право на жизнь бюджетное кино?
К.З. : Право на жизнь имеет все. Вопрос, конечно, состоит в том, стоит ли поддерживать плохие картины. Но пока мы не знаем, что они будут плохие…мы их поддерживаем. А бывают провалы. Я, как продюсер сам это пережил несколько раз. Надеялся на картину, а картина оказывалась неудачной. Что делать? Потеряны деньги.
Вспомним картину Висконти  «Гепард» (1963) с гигантской сметой, без которой картину было бы снять невозможно. Великолепная картина! Не стоит замахиваться, если нет способностей, если нет денег. Американская картина «Война и мир» одна из великих картин с огромной сметой, «Живаго» также…

ПАЖ: И в завершении нашей беседы, хочу попросить Вас озвучить мысль, которой Вы поделились на творческой встрече, мысль о Вашем отношении к сериалам.
К.З. : Сериал это низкое искусство, потому что оно противоречит тому достижению европейской культуры, которое началось от греческой драмы, трагедии. В сериале нет переломных моментов жизни. Даже если появится Гамлет, завтра должен появиться «сын Гамлета», иначе сериал остановится. Наличием переломного момента отличается наша культура европейская от азиатской, от индусской, от китайской… Они этого момента в повествовании не имели. Да. Событие и переломный момент, чего в сериале не может быть. Поэтому в сериале всегда «каша», жизнь, которая прошла через мясорубку. В нем жизнь «постоянно идет вперед» и ни на чем нельзя остановиться. Для актера сериал – это смерть.

ПАЖ:  Умеете ли Вы прощать? И что простить не сможете?
К.З. : Я должен уметь прощать. А насколько умею? Надеюсь, что все могу простить.

ПАЖ: На творческой встрече Вы сказали, что зло всегда побеждает. Я правильно поняла?
К.З. :  В жизни да. Но только в жизни.

ПАЖ: Вы считаете, что всегда побеждает???
К.З. : Чаще да. Надо этого ожидать. Если зло не победит – это чудо!
 

  • "КАКОВ ТВОЙ СТУЛ - ТАКОВ ТВОЙ СТАТУС"

          текст - Жанна ПАЖ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Вот это стул – на нем сидят…» С детства знакомая всем фраза из стихотворения Самуила Маршака… Уже более века этот предмет является неотъемлемой частью любого интерьера, вне зависимости от его дороговизны, статусности…
Но были времена, когда он был доступен лишь самым богатым членам общества, государственным мужам, занимающим высокие государственные  посты. В то время как   представители низших сословий не имели ни средств, ни права им пользоваться.

 

В Древнем Египте во времена правления великих фараонов, изначально, принято было восседать на скамьях и примитивных табуретах… Но ситуация изменилась (по одной из легенд), после того, как один из приближенных фараона, присутствуя на его погребении, упал со скамьи. Предполагается, что этот случай был расценен, как дурной знак, в следствие чего и возникли прототипы подлокотников и позднее – спинка стула…

Первоначально «стул»  имели только правители, а точнее его аналог - трон, который стал неотъемлемой частью образа властителя. Позднее наличие стула долгое время было признаком принадлежности к высшему сословию.

 

В Древней Греции, стулья были привилегией  женщин и детей, стариков и немощных.  Мужчины  возлежали на скамьях во время неторопливых и размеренных бесед.

По тому стулу, какой имел римлянин, судили о том,  насколько человек преуспел в жизни. Именно поэтому было, принято носить свой стул с собой…Римские чиновники имели складные стулья. Их богато  украшали слоновой костью с инкрустациями. Конечно, носили эти стулья  их рабы. На низких стульях сидеть имели право лишь особо уважаемые патриции. Главе знатного семейства позволялось восседать на домашнем троне, изготовленном из цельного куска мрамора.

 

В Средние века в Европе  установилось строгая иерархическая градация того, кто на чем сидит… Августейшие особы имели возможность и право восседать на стульях с подушками, обшитых роскошной тканью. Знать располагалась на богато украшенных сиденьях. Придворные, те, кто занимал более низкое положение - сидели на складных стульях. Прислуга присутствовала  исключительно стоя. Долгое время стул был ведущим предметом интерьера в дворцовых ритуалах, оставаясь показателем могущества монархов и социального положения знати.
В связи с этим стулья по-настоящему становились произведения искусства. Примером может служить тот факт, что Король Франции Людовик XIV приказал своим мастерам изготовить для одного из своих дворцов стулья и чистого серебра.

 

В XVII веке мастера стали на первый план выводить принцип удобства… Был изобретен шезлонг!  На нем можно было, как сидеть, так и лежать. Встречались  шезлонги в виде лодки, и в виде так называемой «разбитой герцогини», состоявшей из кресла и мягкого пуфа.  Либо шезлонг составлялся  из двух кресел и пуфа между ними.  Стул по типу трона, тем не менее, все еще был популярен.
Поэтому мужчина, костюм которого в XVII веке имел фалды сзади, приходилось садиться  на него задом наперед, чтобы не помять костюм...
В середине XIX века венский столяр Михаил Тонет разработал концепцию производства мебели из гнутой древесины. Она  позволила любому пользоваться обыкновенным стулом благодаря практичности и, что самое главное, дешевизне.

 

К концу XIX века компания «Тонет» изготовила более 50 миллионов стульев!  Они появились в Америке, Европе,  России. Сейчас концепция Тонета используется повсеместно. Гнутые конструкции – из фанеры, металла, труб, древесины и пр.
В современной интерьере наблюдаются самые неожиданные дизайнерские решения этого предмета нашего повседневного быта, предмета с многовековой историей. И бесспорно, он достоин того, чтобы появился «Музей Истории Стула».

 

 

"61 СПОСОБ СКАЗАТЬ ДА! ПРЕМЬЕРНЫЙ

РОССИЙСКИЙ ПОКАЗ ВЕСЕННЕ-ЛЕТНЕЙ

КОЛЛЕКЦИИ JEAN PAUL GAULTIER"

 

Текст Жанна ПАЖ

Фото - Антон Моккас

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

28 мая 2015 года состоялся долгожданный премьерный российский показ весенне-летней коллекции Jean Paul Gaultier Haute Couture "61 способ сказать "Да!" Долгожданной, она стала не только потому, что дизайн-миссия такого уровня, увы, является редкостью для Петербурга и для России в целом, но и потому, что идея данного показа родилась еще два года назад во время визита Надежды Кожевниковой, продюсера международных модных фестивалей, в Париж.

 

Тогда казалось невозможным реализовать его, в связи с плотным расписанием шоу-показов Jean Paul Gaultier… Но компании ProFashionDays в лице ее владельцев Надежды Кожевниковой и Андрея Фиорда сделали возможным визит дизайнера мирового уровня.

 

Модная среда Петербурга на сегодняшний день переживает не лучший период. Много разговоров, намерений, «преждевременного» пафоса, но не каждый раз все это приводит к конструктивному, заметному и важному результату. Что невозможно сказать о проектах компании ProFashionDays, в числе которых и British Fashion Days, ELLE Fashion Days и другие проекты прошлых лет.

 

Событие, которое случается с заметной регулярностью и не увядающим качеством представленных брендов и коллекций. Несмотря на то, что освещение события, как правило, начинается не задолго до даты проведения, в зале неизменный аншлаг, «справиться» и «противостоять» которому в этот раз оказалось весьма проблематичным.

Без сомнения плюс в таком событии – это культурный обмен, демонстрация высокого качества дизайна, и, теперь не очень частая возможность общения для профессионалов сферы fashion «по интересному и важному поводу», для того, чтобы встретиться, с радостью  поделиться мнениями о событии и свежими новостями в деятельности на поприще дизайна.

 

Публика и журналисты ждали визит маэстро Jean Paul Gaultier…
Решение посетить Петербург дизайнер принял в декабре 2014 года, но по личным причинам визит в последний момент был отменен. Перед началом показа прозвучало видеоприветствие от дизайнера, которое частично сгладило огорчение публики.
 
Нужно отдать должное директору по коммуникациям модного дома Jean Paul Gaultier Jelka Music, которая очень живо давала ответы на вопросы журналистов во время пресс-конференции, сопровождая их шутливыми позитивными комментариями, без которых разговор о предстоящем показе коллекции такого зажигательного и провокационного дизайнера, как Gaultier, наверно, был бы не естественен.
Подготовка показа – ответственный и кропотливый труд команды Модного Дома и команды «принимающей стороны».

 

«Закулисье показа» формируется задолго до официальной даты шоу. Модный Дом Jean Paul Gaultier отметил высокий уровень подготовки моделей Аndy Fiord Models, поблагодарил официального beauty-партнера Estel за скрупулезную работу на дистанционном и очном этапах. Понятно, что такие комментарии как бы «полагаются в рамках делового этикета и сотрудничества», но, честно говоря, мне кажется, что стоит научиться радоваться за своих соотечественников, если работа, выполнена ими на хорошем профессиональном уровне.

 

В сентябре прошлого года Jean Paul Gaultier прекратил выпуск одежды ready-to-wear, пояснив свое решение тем, что «слишком много одежды убивает одежду…»
Дизайнер упразднил себя из списка тех, кто «множит количество». Перевел себя в ранг счастливых людей, которые могут себе позволить создавать вещи те, которые нравится создавать, эксклюзивные и штучные.

 

Новый этап cвободы Jean Paul Gaultier - кутюрная коллекция "61 способ сказать "Да!". В ней представлены свадебные платья (wedding dresses) и предложены образы для развода (divorce  dresses), каждому дано свое название. К примеру, одно из платьев

имеет очень «говорящее название» - «Седьмая свадьба Элизабет Тейлор». Создавая «divorce»  dresses, Gaultier сохранил традиционный цвет – черный. Но черный цвет в показе  не помешал ощущению праздника высокого дизайна. 

 

  • Интервь с дизайнером Аваро Фиглио.

 

"ЗМЕЙ ИСКУСИТЕЛЬ АВАРО ФИГЛИО"

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Прежде чем решить сделать с Аваро Фиглио, я конечно, постаралась собрать  информацию. Но, к сожалению, так случилось, она оказалась очень протииворечивой. Поэтому для знакомства с российской аудиториии с дизайнером моим первым вопросо к Аваро стал вопрос о его пути в профессию...

 

Аваро Фиглио: Должен сказать, что я не очень давно занимаюсь модой – около двух лет. Мой бэкграунд, это кино. Хотя, изначально я занимался кинематографом, мода всегда оставалась моей страстью.

ПАЖ: Ваше образование в первую очередь связано с кинематографом или модой?
А.Ф.: Мое образование, это искусство в целом. Мода, на данный момент, для меня более привлекательна, так как, на мой взгляд, она более динамична, чем кино. Поэтому решать профессиональные задачи в этой сфере для меня представляется более актуальным.

ПАЖ: Имеете ли Вы профессиональные дипломы?
А.Ф.: Я не обучался нигде. У меня нет профессионального образования. И я ни капли не стыжусь этого. Я начал свою деятельность с того, что одевал своих друзей, а затем моих клиентов. Я считаю, что это не менее полноценный путь, чем какой-либо иной. Я начал этот бизнес играючи. Для меня он все время остается игрой, моя мать была швеей, я практически родился в ателье. С детства любил одевать своих подруг. Бизнес начался с того, что несколько моих подруг, кому я сшил по платью, сказали: «Нам нужно больше!». И только тогда я создал брен Аваро Фиглио. Это даже не мое имя. Это персонаж…

ПАЖ: Откуда?
А.Ф.: Этот персонаж очень тесно связан с самым древним библейским сюжетом, легендой об Адаме Еве. Если посмотрите на мой логотип, заметите на нем змею, образ змея искусителя, который впервые искусил женщину. Одновременно это и знак бесконечности. Одежда, платья, это то, что всегда будет искушать женщину. Правда - это красота. Красота - это правда.

 

ПАЖ: Каков Ваш опыт в кинематографе. Какие функции приходилось выполнять?
А.Ф.: Я начинал, как режиссер на итальянском телевидении, снимал клипы, всевозможные программы. Именно из этого практического опыта формировался мой бэкграунд. Мода для меня сначала была игрой, как я сказал выше, интересной игрой.

ПАЖ: Какой период кинематографа более близок для Вас и работы каких режиссеров привлекают Ваше внимание?
А.Ф.: Как итальянец, в первую очередь, я воспитан на итальянском кино. Более всего мне близок неореализм. Это Феллини,Антониони, Росселини, Витторио де Сика, также французские ленты, такие как «На последнем дыхании» Жан Люка Гадара. Американские фильмы 20-х, 30-х годов. Очень люблю кино Дэвида Линча. И одна из моих последних коллекций была полностью вдохновлена его фильмами, в которых есть что-то мистическое и глубоко драматичное.

 

ПАЖ: Я не случайно задала этот вопрос, так как в Вашей коллекции заметила респект в адрес этих режиссеров… И возвращаясь к беседе о марке. Ваш креативный директор в одном интервью подчеркнул, что Вы очень тонко чувствуете потребности женщин. Также он считает, отличительной особенность марки - создание одежды на грани Haute couture и Pret a porte. Что помогает Вам находить ответ на запросы женщин? Интуиция? Либо Вы делаете какие-то конкретные исследования для этой цели?
А.Ф.: Я бы не очень хотел вести разговор о бизнес стратегии. Это не очень интересно для меня, это утомительно... Я предпочитаю веселье, игру. Мне кажется в первую очередь нужно думать над созданием коллекции. Но разумеется, мы всегда, создавая коллекцию, помним, что она должна быть продана. Именно поэтому мы стараемся вещи делать не только красивыми, но и носибельными, максимально отвечающими повседневным запросам женщин. Платье не должно быть тем, что висит в шкафу и чем можно восторгаться, это должно быть то, что женщина может одевать каждый день и быть в этом красивой.

ПАЖ: Сколько времени уходит на одну коллекцию? Тиражируется ли она, либо Вы создаете капсульные коллекции?
А.Ф.: Мы начали работать над созданием бренда четыре с половиной года назад. Изначально мы создавали не слишком большие коллекции. Конечно, их можно назвать и капсульными... Но, в принципе, это наши стандартные полноценные коллекции. В наших планах уйти в сторону Hot couture, т.е. планируем усложнять вещи.

ПАЖ: Возможно в Ваших планах создание нескольких линеек – линии Hot couture и более демократичной линии?
А.Ф.: Прежде всего мы стараемся оставаться полностью независимыми. Большой плюс моего бренда, что я не имею финансовых партнеров, которые могли бы диктовать свои условия своими инвестициями какие-то правила. И это очень важно. Таким образом мы сохраняем дух нашего бренда. По поводу линий…Да, Вы правы. Мы планируем расшириться за счет второй линии, но не в этом году. Возможно, это случится через несколько лет.

ПАЖ: Есть ли на примете потенциальные партнеры, которые готовы поддержать марку финансово без диктования условий?
А.Ф.: Да, я очень надеюсь, что у меня получится привлечь партнеров, которые не будут стеснять меня в действиях и решених… К сожалению, многие молодые дизайнеры часто жалуются, что коллекции перестают быть полностью авторскими из-за финансового давления на идею.

 

ПАЖ: Насколько сложно в Италии начинать подобного рода бизнес? И есть ли что-нибуть, кто-нибудь, кто помогает в стартапе? Может государство оказывает поддержку?
А.Ф.: Спасибо за вопрос. Я не хотел бы быть излишне полемичным, но в Италии не очень легко начинать подобного рода бизнес. Все мои вещи созданы в Италии. Как Вы понимаете, это очень недешево делать их в родной стране. От правительства, к сожалению, никто и никакой помощи не получает. У молодых дизайнеров как правило, тяжелый стартовый этап. Я был участником недели моды Alta Roma. Это очень хорошее начинание. В ней принимают участие молодые дизайнеры. Данная неделя способствует раскрытию твоего таланта. Ты имеешь возможность показать вещи байерам и профессионалам. В рамках недели организуются интересные события. К примеру, была организована конференция в отеле, на которую пришли профессионалы моды и молодые дизайнеры. На ней в открытой форме обе стороны взаимодействовали и налаживали деловые контакты.

ПАЖ: Я несколько удивлена, получив такой ответ. Так как последние годы Петербург часто посещаем итальянскими производителями, которые заявляют, что они держаться рука за руку, поддерживая друг друга и развивая «общий бренд Made in Italy». Они утверждают, что правительство уделяет внимание развитию отрасли и тем регионам, где сосредоточены швейные производства. 
А.Ф.: Если честно, я сам такого движения не замечал. Допустим, когда я приезжаю на неделю моды а Париж, я вижу много бразильских дизайнеров. Их правительство всячески поддерживает и спонсирует выезд бразильских дизайнеров на недели моды. Это по настоящему помогает дизайнерам. К сожалению, в Италии ничего подобного не происходит. То, что я делаю, это не совсем итальянский дизайн. Мои вещи зачастую более сложны, чем те, что принято встречать на итальянских подиумах. Я работаю не совсем в национальной традиции.

 

ПАЖ: И последний вопрос. Можно ли предположить, что помимо привычного уже женского образа от Аваро Фиглио появится еще какой-то новый в результате переосмысления или желания обновления? Вы же сказали, что для Вас это игра, а правила в игре могут меняться…
А.Ф.: Нет. Я никогда не изменю своей женщине.
 

 

  • Интервью с режиссером Начо Дуато и художником Ангелиной Атгнич.

 

"НАЧО ДУАТО. АНГЕЛИНА АТГЛИЧ.

ТЕАТР И МОДА НА AURORA FASHION WEEK"

Фото  – РИА-МОДА

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                            Начто Дуато

 

 

 

В 2011 году в Шереметьевском дворце проходила выставка «Рудольф Нуриев. Нити времени.», присутствуя на открытии, я поделилась мыслью с директором петербургского театрального музея Натальей Метелицей о том, что было бы замечательно показать балетные костюмы экспозиции на профессиональных моделях. 

 

Мысли так или иначе витают в воздухе… На прошлой  AFW Михайловский театр в дуэте с неделей моды реализовали красивую идею, продемонстрировав на подиуме костюмы из спектакля «Спящая красавица». Правда, ее воплощение было интересно тем, что в качестве демонстраторов выступили актеры Михайловского театра. Постановщик показа – маэстро Начо Дуато, главный режиссер театра. (материал из архива desig-union.ru)  
После показа я постаралась воспользоваться возможностью взять интервью у Начо Дуато и художника-постановщика Ангелины Атлагич. Оба они выглядели уставшими, проведя день в Манеже, готовя выход коллекции. Начо мечтал о бокале шампанского, чтобы снять усталость и нейтрализовать чувство духоты от переполненного любителями моды Манежа. Для этой цели мы прошли в vip-зону. Не успели присесть, как к нам повернулся молодой человек и обратился к Начо с неожиданным возгласом: «О! А ты, кажется из Михайловского?.... Как зовут?» У Начо как рукой сняло усталость. Его глаза засверкали изучающим любопытством… Он выпрямился в балетной осанке и произнес: «Я Начо Дуато!)»,- и его лицо засветилось таинственной улыбкой…Он изучающее посмотрел на юношу, ожидая реакцию на свой ответ… «О! Круто! Давай пять!» - отреагировал юноша! Лица всех участников встречи перекрыла «восторженная» улыбка. На этой мажорной ноте мы приступили к интервью.
 

Жанна ПАЖ: Начо, скажите, пожалуйста, кто определяет в Михайловском театре, кого из художников пригласить оформлять очередной спектакль? Это командное решение или Вы лично приглашаете?
Начо Дуато: Это только мой выбор.

ПАЖ: Каким образом происходит этот выбор. У Вас ведь наверняка есть наработанный список художников, с которыми Вы уже имели опыт работы…
Н.Д.: На самом деле я работал не со многими художниками… И когда речь идет о больших, крупных постановках, я предпочитаю работать именно с дизайнерами, так как нужно создавать простые костюмы, в которых было бы легко работать с артистами. В то же время, они должны быть эффектными. И список таких дизайнеров невелик. Мне не многие нравятся. То же самое могу сказать и про художников сценографов. Да, это один определенный круг людей. 

 

ПАЖ: Получается, что я правильно дала определение коллективу, с которым Вы работаете, назвав его командой. Вы не желаете тратить время на «притирку»…
Н.Д.:  Да это команда. Иначе регулировать процесс, как дирижер оркестра невозможно. В команду входят проверенные люди делают все так, как мне бы хотелось.

ПАЖ:  Дизайнеры, входящие в эту команду, чем схожи по своим профессиональным качествам?
Н.Д.:  Поскольку это совместная работа и приходится много времени проводить вместе, нужно, чтобы сам человек нравился и нужно говорить с ним на одном художественном языке, одинаково понимать музыку, одинаково чувствовать всю постановку. Существуют примеры, когда режиссеры работают с известными фэшндизайнерами, но я не думаю, что это очень хороший подход, потому что если Бежар работает с Версаче, то это постановка Версаче, работает с Гольяно – постановка превращается в постановку Гольяно. Я предпочитаю сотрудничать с дизайнерами, которые не ставят моду и свое дизайнерское видение превыше всего. 

 

ПАЖ:  Работая над «Спящей Красавицей», какие задачи Вы поставили перед Ангелиной?
Н.Д.: Когда создаешь театральные костюмы, важно помнить о том, что артисты в них должны двигаться и танцевать. Бывают поставки в которых видно, что костюмы получились очень тяжеловесными и, что балеринам в них очень сложно передвигаться. Ангелина очень хорошо поняла эту задачу. Ткани, которые мы использовали для костюмов, очень легкие. И даже если костюм нарядный, пышный, 
все равно видно, что он очень легкий. Как сказал Христиан Диор «меньше больше». Ангелина иногда обижалась и грустила, что нужно было убирать много деталей, но важно понимать, что нужно иногда что-то убирать, чтобы получить лучший результат. Остановиться и сказать: «Да, это, что нужно!»

ПАЖ: Спасибо большое, Начо за исчерпывающий ответ! Свой следующий вопрос я обращу к Ангелине... 
Ангелина, сколько лет Вы занимаетесь созданием костюмов?
Ангелины Атлагич : Двадцать пять лет. 

 

Жанна ПАЖ: Где получили образование?
Ангелина Атлагич : Я закончила Акдемию прикладного искусства в Белграде, там я проучилась пять лет. На территории бывшей Югославии это единственное заведение с такой спецификой. Так что все выходцы из Югославии, которые стали дизайнерами, закончили именно его.

ПАЖ:  Сложно было поступать?
А.А. :  Да было сложно, даже были ситуации, когда на пять мест было сто пятьдесят желающих поступить.

ПАЖ:  В каких театрах Вы работали?
А.А. : В основном я работала в драматических театрах. Делала костюмы к спктаклю «Война и Мир» в Москве, «Любовь к трем апельсинам» в Берлинском Штатсбалет… Во многих театрах работала… 

 

ПАЖ: Специфика работы в драматическом театре и в театре оперы и балета различная. Как перестраиваетесь?

А.А. : Для меня важно менять задачи и цели. Поэтому мне понравится работать и в драматическом театре и в оперном. Кстати, для современной драмы теперь также нужно создавать костюмы с учетом сцендвижения.

ПАЖ: Вы сразу начали работать в режиме смен сфер деятельности драма-опера, либо изначально Вы художник драматического театра. Как произошел переход к работе в оперном театре? Режиссеры ведь не верят, как правило «перебежчикам». Они считают, что художник, долго проработавший в драмтеатре не сможет создавать костюмы для оперы и балета и наоборот… В связи с этим вопрос… Почему пригласили драматического художника в иное пространство?
А.А. : Первый балет, который я оформила, был «за границей». Они не знали, что я художник драматического театра. 

 

ПАЖ:  Более десяти, пятнадцати лет fashion проникает в театр ( по ситуации в России сужу). Раньше художник брал в руки белую ткань ( выбрав фактуру), расписывал, дополнял вышивкой, камнями… Работа велась «с нуля». Сейчас театр может приобрести ткани «от кутюр». У Вас был этап «истинно театральных» костюмов, когда все изготавливается «с нуля»?
А.А. : Я думаю, что я принадлежу к другому поколению художников. Я изначально покупаю ткань, которая мне нужна. Нет, я не расписываю белую ткань. Но в случае со «Спящей Красавицей» я получила новый опыт. «Простую ткань» я вручную создавала декор костюмов. Имеется в виду, что была целая команда швей, вышивальщиц. Я создавала декор с нуля, я не использовала элементы ready made. Все создано из ткани, купленной в Германии. Мои друзья были очень удивлены, узнав, что весь декор изготавливался вручную. Это исключительно русская традиция, делать все вручную (пр. авт. –  мнение Ангелины), после второй мировой войны очень много русских приехало в Белград и они принесли с собой частички этой традиции. 
 

ПАЖ:  Из скольких этапов состояла проработка орнамента? Ведь прежде чем не получен крой юбки, к примеру, и не имея точную площадь и форму 
А.А. : Для меня это был своего рода вызов. Работать было очень сложно. Как в глобальном плане (дизайн продумывали сами, ни с чего его не копировали), так и в техническом. 
Часть костюмов была произведена в Москве, часть в Петербурге. Важно было все скомпоновать и проследить, чтобы вне зависимости от места изготовления – почерк был бы единым.


ПАЖ: Ангелина, как Вы распределяете свои силы, работая над декорациями и костюмами?
А.А. : Проработка декораций и костюмов заняло около полугода. Обычно я работаю около месяца над эскизами. Сначала я придумала общее решение декораций, затем продумала костюмы. Затем вернулась к декорациям и начала прорабатывать подробнее. Важно было все скомпоновать и проследить, чтобы вне зависимости от места изготовления – почерк был бы единым. Эскизы прорисованы до «послей бусинки»! 

 

ПАЖ:  Начо сказал, что вещи получились исключительно легковесными. Я полагаю, что задействована шелковая органза? Но край с расстояния выглядит необработанным, а точнее «оплавленным» с подиума за счет своей легковесности. 
А.А. : Платья выполнены полностью из шелка, на одно платье уходило около 50 метров ткани. Даже подкладки шелковые. Края имеют очень деликатную обработку, потому и выглядят так изящно.

ПАЖ:  И я опять соглашусь с Начо, что костюм должен быть легковесным, чтобы зрителю не было «жалко» актёра, за то, что он «тащит на себе» килограммы. В прыжке балетный танцор должен парить, костюм не должен визуально тянуть его «к полу». Ангелина, Вы сразу решили, что костюмы будут монохромными? Я понимаю задачи большой сцены. Возможно, она продиктована именно этими задачами… Возможно, Вы просто захотели вывести на сцену актеров в монохромных костюмах, из которых в итоге при взгляде из зала сложилась бы радужная цветовая палитра…
А.А. : Да именно так. Я хотела получить благодаря этому решению радужную палитру, чтобы более резким был контраст добра и зла в спектакле.

 

ПАЖ:  Глядя на костюмы, созданные Вами можно говорить, что «от-кутюр» и «хай-фэшн» проник в театр. 
В рамках нинешнего сезона проект AFW подготовленный в партнерстве с культурным центром имени Сергея Курехина, представит на суд зрителей недели показ SKIF FASHION, в котором примут участие дизайнеры Андрей Бартенев, Сергей Чернов, Света Петрова, продолжая тему ситнтеза моды с иными направлениями искусства. Показ будет сопровождаться музыкой Сергея Курехина.

 

​Интервью с дизайнером Фредерик Моррель.

 

"ЗАПРЕТНЫЙ ДИЗАЙН ФРЕДЕРИК МОРРЕЛЬ".

 

 

 

 

 

 

 

 

 

7 октября 2010 года в Центральном выставочном зале «Манеж» (Москва) состоялось торжественное открытие  выставки  «Art de vivre a la Francaise» (Искусство жить по-французски). 170 ( ! ) производителей  Франции вынесли на суд публики и профессионального сообщества свои самые изысканные произведения: мебель, предметы интерьера, столовой сервировки, освещения, текстиля, архитектурные решения. Основное требование, предъявляемое  к участникам выставки - совершенство. «Отдайтесь полностью этому событию, отражающему самые лучшие творения и истинно великие традиции французского мастерства!» - призвал  Этьен Коше, генеральный директор MAISON&OBJET.

Вы не поверите, среди позолоченных предметов интерьера, которые являются фактически неотъемлемыми спутниками интерьера «по-французски», среди гобеленов, блеска хрусталя, страз, современного глянца дорогого пластика и прочей интерьерной роскоши,  мне удалось найти  выставочную экспозицию, которая никак «не вязалась»  со всем вышеперечисленным блеском  великолепия, но привлекала своей радужной насыщенной «цветностью», эмоциональностью и даже  вызовом. Работы Фредерик Моррель (автора  экспозиции) находились в абсолютном, по моему мнению, в негласном «противостоянии» по отношению ко всему «Art de vivre a la Francaise». Я не удержалась и взяла интервью…

 

Жанна ПАЖ: Здравствуйте, Фредерик. Я представляю российский портал design-union.ru, который освещает новости всех направлений дизайна в России и в мире. Меня очень заинтересовали Ваши работы, так как в них я увидела мотивы, которые присутствовали в работах моей любимой бабушки, выполненных в технике «вышивка крестом». Привлекло внимание также, что есть дизайнер, который использует подобные мотивы в своем творчестве. Я вижу, что Вы нашли путь их использования  в дизайне…

Фредерик Моррель: Это та же самая история. Это история бабушки... Вы угадали! В свое время моя бабушка делала очень большие полотна. Из года в год она создавала  подобные картины из крашеного льна, а дедушка ставил в рамки и вешал на стену. Когда бабушки не стало, мама настаивала, чтобы  работы были выброшены, говоря, что это китч, что это все  отошло в эпоху.Я поняла, что так поступать неправильно, я вернула их себе и стала использовать эти и другие коврики в дизайне. На самом деле это все найдено  в различных регионах Франции, это те коврики, вышивки, которые выбрасываются людьми, тщательно собираются нами и используются в декорировании различных объектов.

 

ПАЖ: Если наступит момент, когда исчерпается запас этих ковриков, как Вы поступите?
Ф.М.: Нет, запас не иссякнет, так как есть люди, которые продолжают работать в этой технике, миллионы этих вещей есть.

 

ПАЖ: Подскажите, пожалуйста, какое у Вас образование. Помимо «истории бабушки», есть ли какое то подтверждение в профессии, предсказуемости Вашего интереса к подобному роду дизайна?
Ф.М.: Я являюсь профессором, преподавателем в текстильной школе, которая связана с вышивкой. А  вышла я  из сферы  моды.

 

ПАЖ: Интересная информация для меня, как для редактора колонки моды!

Ф.М.: В Париже мода это не только одежда, мода имеет отношение ко всему абсолютно.

 

ПАЖ: Согласна. Я в Ваших работах увидела именно синтез fashion, прикладного дизайна, предметного… У меня тоже сохранились две вышивки, выполненные моей бабушкой и я являюсь сторонницей мнения - их не стоит выбрасывать, а нужно сохранять. Какой спрос эти работы имеют во Франции?
Ф.М.: Работы имеют большую ценность на международном рынке, т.е. имеют международный спрос. Во Франции же эти работы восприняли, как что-то некрасивое, французы их не поняли, кроме двух компаний. За три года нам удалось влиться на международный рынок, занять все верхние позиции в данной отрасли.

 

ПАЖ: Можете ли раскрыть секрет (если эта информация доступна ), Вы основы, манекены сами изготавливаете, либо покупаете готовые или их изготавливают по Вашим эскизам?
Ф.М.: Работы выполнены на базе манекенов из полиуретана. Мы их заказываем, а потом немного переделываем, разрезаем, добавляем необходимые по нашему мнению детали: из шерсти, меха, и  рога настоящих животных …

 

ПАЖ: Имея опыт работы с различными материалами, я понимаю структуру вышивки. В связи с этим понятно, что зафиксировать  вышивку достаточно сложно, избежав при этом дефекта в виде складок  на манекене. Подвергаете ли Вы полотно вышивки, к примеру, влажной обработке?
Ф.М.: Нет. Только клей и растяжение в разных направлениях используется.

 

ПАЖ: Связана ли любовь к вышивке с  Вашим детством? Вы вышивали в детстве?
Ф.М.: Да вышивала. У нас принято предавать это умение от матери к дочери.

 

ПАЖ: Можете сделать психологическую характеристику Ваших французских современников, почему Ваши работы не имеют у них спрос?

Ф.М.: Потому что французы очень заносчивы, они считают, что они лучше, чем другие, ставят себя выше других и на все новое они реагируют отрицательно.  Они большие консерваторы и во всех мировых тенденциях они все делают после всех. Когда уже весь мир согласился, только после этого согласятся французы.

 

ПАЖ: Очень неожиданное мнение. В России принято считать, что Франция является законодательницей всех новшеств.
Ф.М.: Одно дело тенденции, которые «ходят», другое дело это «течение», которое совсем, совсем новое. Знаете поговорку? «Везде хорошо, где нас нет»…Так и в России считают, что где-то во Франции законодатели мод, или где-то еще законодатели мод… У французов есть «глобальная организация», которая решает, что хорошо, а что плохо. И если выделяется один, который не подпадает ни под один критерий, то он выпадает из всей системы. Восемьдесят процентов клиентов наших находится вне Франции. В Соединенных штатах, Австралии, Японии, на Ближнем Востоке…

 

ПАЖ: Я полагала, что это исключительно российская болезнь. На этой оптимистичной ноте мы и закончим интервью.
Ф.М.: Это составная часть профессии:)

 

ПАЖ: Большое спасибо, Фредерик!

 

P.S. Работы Фредерик Моррель приобретены клиентами и коллекционерами из более чем 40 стран мира! Среди них Филипп Старк (Philippe Starck), Франсуа Пино, Пол Смит (Paul Smith), Rosanna Orlandi (Milano), Bergoorf Goodmen, Neiman Maruis, V&A Museum (London), Cooper-Hewitt, Museum of Art fnd Design  и многие другие. Работы, созданные из винтажных, старинных, готлисовых и народных габеленов, являются уникальными, подтверждаются экспертным «свидетельством о возрождении», с датой и подписью.

Отдельную благодарность хочу выразить Денису Богданову за помощь в преводе - директору данного проекта с российской стороны.

 

Интервью с брендом VICTOR&ROLF (с)

 

ELLE FASHION DAYS. БЛИЦ-ИНТЕРВЬЮ C VICTOR&ROLF 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                                 Фото - Анна-София Спрожецкая

 

 

В начале июня 2011 года в Петербурге прошли ELLE Fashion Days. 2011 год является юбилейным. ELLE Russia отмечает свое пятнадцатилетие.Cтоит отметить, что несомненное влияние на ход и стиль всего события оказала личность директора филиала Издательского дома HFS в Петербурге  Надежды Кожевниковой. Интеллектуальная направленость пресс-брифингов, эстетическая, аристократичная, по-светски возвышенная атмосфера встреч с дизайнерами, являются несоммненной заслугой Надежды Кожевниковой и команды  ELLE-Петербург.

 

Наверное, EFD — это единственное fashion-мероприятие Петербурга, которое находится в партнёрских отношениях с прессой. ELLE-Петербург продемонстрировал свой профессионализм не только выбором приглашённых дизайнеров, но и пониманием важности контакта со CМИ, от профессиональной деятельности которых зависит объем поданной информации и компетентное освещение события. Восьмого июня прошёл показ Антонио Марраса. Креативный директор женской линии Кензо привёз свою авторскую коллекцию. Философский подтекст декораций, по-итальянски сочная цветовая палитра отличали этот показ. Антонио посвятил коллекцию своей маме, её фотография, спроецированная во всю высоту экрана подиума, стала смысловым центром оформления показа. Финальный выход коллекции «случился» на фоне изображения уходящей вдаль дороги. Решение, выдержанное в духе итальянского кинематографа. Прозвучало очень по-феллиниевски. Уверена, что зрители получили исключительное эстетическое удовольствие. На пресс-конференции Антонио Маррас живо общался с прессой.
Единственный вопрос, получивший дипломатичный ответ, был задан мной. А касался он реакции Антонио на процесс работы над коллекцией, в случае, если что-то идёт не очень гладко. Он подтвердил моё предположение, что итальянский темперамент дает о себе знать, но не стал уточнять, каким образом. На вопрос о тот, как отнеслась мама к посвящённой ей коллекции, Антонио ответил, что она была очень «возмущена», что её не информировали вовремя. Но сильно возросшая популярность смягчила её. Восьмидесятилетняя мама увлеклась Интернетом и ждёт очередной коллекции. Далее я размещаю блиц-интервью с Victor&ROLF.
Блиц-интервью:

Жанна ПАЖ: Какие цвета Вас побуждают к творчеству, есть ли цвета, которыми бы Вы никогда не стали пользоваться?
V&R: Мы любим чёрный, но неприемлемых цветов для нас нет. Зависит от темы, рассказываемой нами истории. Романтичная она или какая либо иная…

ПАЖ: Есть ли граница между жизнью и модой? Насколько она должна или может быть нарушена, если она есть?
V&R: Мода на наш взгляд является частью жизни.

ПАЖ: Какие характеристики Вы можете дать понятию «чувство меры»?
V&R: О, это интересный вопрос! Дело в том, что мы нащупываем как раз границы, и порой ощущаем, что это были границы, только после того, как их пересекли...

ПАЖ: Я рада, что получила откровенный ответ на этот вопрос. Что для Вас может послужить источником вдохновения?
V&R: Вдохновение для нас всегда связано с какими-то очень личными переживаниями… Обычно это сама мода, наша жизнь. Но мы не из той когорты дизайнеров, которые вдохновляются какой-то картиной или фильмом и , на их основе что-то создают. Мы работаем иначе.

ПАЖ:  Мне приятно, что Ваши ответы звучат иначе,чем я ожидала. И последний вопрос. Почему Вы откликнулись на приглашение ELLE Russia?
V&R: Потому, что это было прекрасное, щедрое предложение!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЛЮК AT MИ. ИДЕИ ПОД НОГАМИ (с)

 

Текст - Жанна ПАЖ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В 2008 году Джереми Скотт (Jeremy Scott), поклонниками таланта которого являются знаменитые личности , такие как Пэрис Хилтон (Paris Hilton), Кэни Вест (Kanye West), Линдсей Лохан (Lindsay Lohan), Бьёрк (Björk), Кэмерон Диас (Cameron Diaz), Леди Гага (Lady Gaga), Madonna и многие другие, создал коллекцию «ready to wear»  «Men at Work» (Весна 2008).

 

Несмотря на название коллекции, ее демонстрировали, тем не менее, преимущественно модели девушки. Чтобы создать цельный завершенный образ, помимо make-up (а) на девушек были нанесены хаотичные мазки мазута и машинного масла, в ушах красовались гаечные ключи, завершал образ головной убор, имеющий прямые ассоциации с крышкой люка, либо строительного мусорного бачка. В финале коллекции зрителей «приветствовала» невеста в коктейльном свадебном платье - мусором бачке, фата же нашла свое пристанище на строительной каске, которая обеспечила невесте возможность не обращаться к парикмахеру-стилисту, ручки платья – бачка, вполне способны были обеспечить удобство в «танце невесты» партнеру по танцу).

 

Игнорируя  иронический стиль изложения информации, следует отметить, что  данная коллекция может стать хорошей «инструкцией» для студента кафедры "дизайн одежды", т.к. очень конкретно просматриваются творческие стимулы, способствовавшие созданию коллекции, это и рисунок покрышки, орнамент люка, геометрический рисунок просечно-протяжного прокатного листа, следы резинового сапога рабочего или отпечатки масляной краски  от рук на ткани, таблички запрета парковки более часа, все пошло в дело.

 

Все это стало орнаментами, которые были перенесены на материалы, используемые в коллекции. Крышки люков (головные уборы), представлены были в очень изящно соотнесенных с костюмами пропорциях, что в итоге создало приятное впечатление костюмов 50-х. Но параллельно с этими впечатлениями закрадывается мысль,

« как оно, рядовому зрителю, присутствовавшему на показе?», легко ли принять, осмыслить и понять, что от возможности  надеть (приобрести) любую модель после  показа, его отделяет единственное - это мысленно смыть мазут и скинуть шляпку- крышку люка с модели. И тогда  в его руках окажется вполне употребимая и носибельная вещь в современной жизни, с легким элементом экстравагантности и эпотажа – да, стоит признать, с  шинным орнаментом. На одном сайте я даже нашла волонтерскую гуманитарную помощь от автора статьи, который решил продемонстрировать, «как из довольно сложного и яркого концептуального look'а с подиума, внеся минимальные изменения, получиить  отличный комплект для повседневного гардероба». Примером послужил комплект от  Alexander McQueen.

 

 

Собственно может действительно  каждый пресс-релиз чрезмерно концептуальной коллекции  сопровождать  PS от дизайнера, если у этого дизайнера есть заинтересованность в просвещении масс, что дескать уберите шоунаносное и получите то, что захотите носить. А лично я предлагаю посетителям сайта design-union.ru просмотреть «Галерею Люков», может, свой выберите, там есть и мои фавориты. Давайте же творить! 

 

 

 

 

 

Интервью с дизайнером и художником

Татьяной Парфеновой. (с)

 

ТАТЬЯНА ПАРФЕНОВА. МОДЕЛИРОВАНИЕ МИРА

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Изначально поводом для интервью с петербургским дизайнером одежды Татьяной Парфеновой стал выход, теперь уже можно сказать, ее очередной книги с рассказами, названной автором «Розовая». В тот день в модный дом были приглашены все, кому было доверено сообщить об этой новости в ближайшие же дни поклонникам многогранного таланта Татьяны Парфеновой, и просто любителям всего нового и оригинального…

 

Петербургский дизайнер сидела  на правах хозяйки вечера за декорированным декупажем из журналов мод различных лет, внушительного размера столом, и приветствовала каждого вновь вошедшего. Комфортная, почти домашняя и дружелюбная обстановка того вечера располагала к беседе… Но ее темой стала в первую очередь не книга, а сама дизайнер, с ее мыслями, взглядами, прошлым и настоящим… А иначе, «как кто-то сможет понять, зачем дизайнерам рассказы писать?»...

 

Жанна ПАЖ: Таня, Вы окончили училище живописи им. В. Серова. Какую-то роль в Вашей жизни сыграло второе образование —  получение диплома Московского технологического института? 
Татьяна Парфенова: Понимаете, я же его бросила. Если не ошибаюсь, на четвертом курсе. Мне стало не интересно там прибывать, у меня уже была своя компания… Это было в начале перестройки. Не было интересно учиться. Совсем. Все что на тот момент там было, я уже это знала. Если бы я начала свое образование сначала, то конечно, я бы поступала долго и упорно, и поступила бы в Академию художеств. Так случилось, что ребенку ведь не достаточно только верить в себя, ему еще нужна поддержка взрослых и не всегда родителей. Родители, конечно, тебя любят, поддерживают… Но часто важно чтобы кто-то со стороны подсказал, пусть даже посторонний человек. И я не решилась поступать в Академию. Потом, когда училась в Серовском училище и после него, могла поступать в Академию. Но время так изменило мою жизнь… Не стало мамы, вышла замуж, родила ребенка… Первый муж совсем не хотел, чтобы я была художником. Его желанием было мое присутствие рядом с ним дома. Потом мы расстались, но не навсегда, он все-равно присутствует в моей жизни, он близкий человек и отец моего ребенка. Мой нынешний муж — художник. В связи с этим все гармонично.

 

ПАЖ: Я нашла интересную информацию о том, что во время обучения в институте, Вы стали дважды лауреатом профессиональных конкурсов. В 1988 году в Чехословакии на конкурсе “Интермода”, а затем в 1989 году — “Молодые дизайнеры” в Лондоне. Как была организована  работа конкурсов на тот момент, что запомнилось?
Т.П.: Дело в том, что я заняла сначала третье место в Петербурге ( в Ленинграде) на конкурсе. Призом стало участие в конкурсе «ИнтерМода» (Чехословакия). На нем я как раз заняла первое место. Призом стала поездка в Италию в модные дома Gucсi, Fendi, Prada. На конкурсе в Чехословакии испытывала непрерывную радость. Прага оказалась невероятно красивым городом. Стояло лето. Много дизайнеров из разных стран приехало. На конкурсе работала очень хорошая команда. А  в Лондон «ездила» только моя коллекция. Сама я не присутствовала на нем. Чуть позже были конкурсы «In Vogue» (Латвия); «Золотая вешалка», «Золотой манекен» (Москва)…. В принципе, у меня есть награды всех конкурсов, которые проходили в тот период…

 

ПАЖ: В какой момент жизни у Вас сформировалось четкое желание быть дизайнером одежды ( модельером)? Или такого момента конкретного не было, и все произошло в значительной степени спонтанно...
Т.П.: Сначала это было спонтанно, хотя сейчас считаю, что закономерно… Меня очень хорошо одевали в детстве, я очень любила одежду красивую в юности. Я была модницей, много вещей покупала. Поэтому, вначале моя деятельность —  это утилитарное применение моей способности рисовать. У меня было достаточно здравого смысла, чтобы рисовать то, что могут купить. Поэтому к возможности пойти работать и рисовать эскизы в ателье я отнеслась, как к не сложному делу. Но не оценила ее по достоинству. Мне кажется, что только лет десять назад, я осознала, что в этой профессии так много возможностей и их течений… Столько знаний нужно иметь! Такую интуицию! Уметь применять себя. Профессия очень полезная и нужная. Профессия, которая постоянно заставляет тебя развиваться. В ней столько трагедии, комизма… Она невероятна! Столько должно быть профессиональных знаний в багаже! Это же занятие не для одного человека, поэтому нужно знать и смежные специальности…
 

ПАЖ:  Вы начали активную деятельность дизайнера в тридцать лет. С какими мыслями Вы начинали свое дело? Все ли Вам рисовалось четко и ясно, я имею в виду задачи, перспективы развития модного дома. Были ли какие-либо «подводные камни»?.
Т.П.: Если бы я со знаниями сегодняшнего дня  была тогда, то устраиваться на работу или начинать подобную деятельность я бы, пожалуй, не стала. Только незнание этой профессии на тот момент и поверхностное отношение человека, который просто носит одежду, позволило мне это сделать. Сейчас для меня выглядит смешной ситуация, когда люди приходят в эту профессию, будучи какими-то актрисами, певицами, т.е. медийными персонажами… Они для себя решают, что могут этой деятельностью заняться… Глупо. Я лично в тридцать еще не стала дизайнером. В тридцать я пришла на работу. Может я стала дизайнером к сорока годам… В тот момент, когда я начинала свое дело, от незнания все было ясно. А когда появляется знание, то появляется и неуверенность в себе, когда уже понимаешь, на какую глубину нужно погружаться.

 

ПАЖ:  Таня, в одном из интервью Вы сказали, что сами никогда не шили. Из чего формировалось Ваше понимание, что есть качественно в изготовлении одежды, а что нет? Были ли ориентиры?
Т.П.:Что такое качество, понимаешь сразу, когда видишь вещь. Все начинается с ровной строчки… Мне кажется, что с этим знанием  я родилась, с предрасположенностью к этой профессии.
 

ПАЖ:  За какой период сложилась технология изготовления вещей от Татьяны Парфеновой? В первый же год? Или на это ушло какое-то время? 
Т.П.: Много было экспериментов. Делала и рваные края, и швы наружу, и … Я первой сделала украшение дырками. Были поиски и в пошиве, и в работе с конструкцией. Несколько лет назад мы сделали «платье одной детали». Развертка кроя напоминает гигантскую улитку, которая ползет по стене. Это ТАК КРАСИВО! Я даже думаю его когда-нибудь выставить…Фантастическая вещь!
 

ПАЖ: За какие свойства Вы любите бархат? 
Т.П.: За глубину, за отражение света, мягкость. Может бархат для меня это некий атавизм «из женской древности». Я размышляю не по поводу «древнего материала», ведь бархат кажется вечным… Для меня в бархате, наверно, есть что-то от звериной шкуры… Хотя, я бы никогда не хотела иметь отношение к работе с мехом. Я если вижу шубу на ком-то (даже издалека), у меня настигает состояние душевной тяжести и какого-то горя… Я убежденный представитель green peace. И это убеждение идет  не «от головы», а от души. Бархат — изысканный материал. Он хорош во всех вариантах: и с длинным ворсом, и с коротким, и «зализанный», и прессованный. Не люблю только бархат с тесненным орнаментом. Есть в мире компании, которые специализируются на производстве бархата. Я также являюсь любителем искусственного меха. Легкого, тонкого, высококачественного… Стоимость такого меха высокая. Шуба получается не дешевой. При этом ты не имеешь отношения к убийству.
 

ПАЖ: Что для Вас первично? Название (тема) коллекции, эскизы, подбор материалов вне зависимости от темы, а потом уже дается название?
Т.П.: Сначала тема, затем на эту тему происходит подборка тканей, «под ткани» ( тут мы говорим и о цветовой гамме) — изготавливаются эскизы. Потом определяются базовые конструкции. Иногда берутся «старые основы» и делается mix. Далее к основным тканям подбираются «сопутствующие», когда идет углубление в тему.


ПАЖ: В 1996 году показ Вашей коллекции « Мамеле» состоялся в хоральной синагоге. Чем аргументировали служители синагоги свое согласие на проведение модного показа?

Т.П.: Это было не согласие… Они сами мне предложили…В этой религии очень важно, как выглядит женщина. Считается, что женщина должна быть (в хорошем понимании) украшением, должна быть прекрасна, должна радовать глаз мужа… Сначала мне предложил консул Израиля сделать показ (до этого состоялась премьера в Москве). Название, кстати, придумала Татьяна Москвина. Мы сидели в ресторане «Русский китч», когда шел ремонт в ее квартире. Я ей рассказала про эту еврейскую тему, про девушку, собирательный образ которой «состоит из вдохновительницы мужа», вдохновительницы художников и поэтов, женщины революционерки, образа начала двадцатого века…И она дала название коллекции. Такое случилось впервые, чтобы коллекцию назвала не я а другой человек. И я ей за это название благодарна. Когда коллекция готовилась, приехал Леня Десятников, и я ему показала платья. Он воскликнул: «Боже! Они похожи на платья моей тети!» И он с легкостью отдал свою музыку («Эскизы к закату») для моего показа. Написана она была к фильму по рассказам Нобеля. Музыка невероятная!


ПАЖ: Ваш послужной список характеризует Вас как активного, неугомонного (в хорошем смысле) и трудолюбивого человека. Между тем, общаясь с Вами, я вижу никуда не спешащего, спокойного, умиротворенного человека. Вас трудно представить в суете премьерного показа, контролирующей исправление вдруг обнаруженной недоработки в коллекции…Кажется, что Вы успеваете неспеша… Это так?
Т.П.:  В общем, да. Есть такое стихотворение японское: «Медленно ползет улитка по горе Фудзи.» Да нет, я спешу на самом деле… Это только видимость. Делаю два дела сразу или три.


ПАЖ: Сколько часов в день у Вас уходит на работу? И сколько времени в день Вы отдаете тому или иному делу? 
Т.П.:  Больше десяти часов.


ПАЖ: Насколько меняется Ваш распорядок, если параллельно с работой в доме моды Вы занимаетесь иным проектом. Чем-то приходится «жертвовать»? 
Т.П.:  Все проекты, которые я делаю, так или иначе связаны с модным домом. Я вообще ничем не жертвую, кроме себя. Ничем.


ПАЖ: Если говорить о работе в кино или театре… Что в этих сферах Вам интересно? Там ведь иная специфика… «Дирижером оркестра» является режиссер, и он определяет задачи. Далеко не всем персонажам требуется создать образ от-кутюр и образ не каждого персонажа может вызывать творческий аппетит… Как к этим нюансам Вы относитесь? 
Т.П.: Я работала в фильме Зельдовича «Мишень» и была номинирована на премию «Ника». Работала с Масленниковым над «Зимней вишней 2» ( и 3). Опыт работы в кино очень небольшой, так как нет предложений таких, о которых бы я сказала: «Я хочу!». Предложение не должно быть что-то эпохальное. Должно быть интересное. Пусть это будет короткометражное кино, но интересное. Саша Зельдович очень интересный режиссер. Мне кажется, что  на данный момент недооцененный режиссер… Такое кино, какое снимает он, к сожалению, нынешнему обществу не нужно. Саша снимает хорошие, достойные фильмы, Работать с ним было очень комфортно. Он человек с хорошим вкусом. С Масленниковым было сложно работать. Нов кино есть один приятный момент. Ты, как художник, не все должен  производить. Часть одежды можно закупать в магазинах, заказывать вещи у других дизайнеров. У кино большая палитра. Не только твоя палитра, но и палитра «соседей». Для Зельдовича много покупали в Venity, в «День и ночь»… Все бутики города были нами просмотрены. Это очень интересно. А сама я «запоем» могу смотреть кино. Я недавно просмотрела фильмы из серии «Золотой Голевуд» (40-50-е годы). С большим удовольствием смотрю фильмы BBC.

 

Я работала в фильме Зельдовича «Мишень» и была номинирована на премию «Ника». Работала с Масленниковым над «Зимней вишней 2» ( и 3). Опыт работы в кино очень небольшой, так как нет предложений таких, о которых бы я сказала: «Я хочу!». Предложение не должно быть что-то эпохальное. Должно быть интересное. Пусть это будет короткометражное кино, но интересное. Саша Зельдович очень интересный режиссер. Мне кажется, что  на данный момент недооцененный режиссер… Такое кино, какое снимает он, к сожалению, нынешнему обществу не нужно. Саша снимает хорошие, достойные фильмы, Работать с ним было очень комфортно. Он человек с хорошим вкусом. С Масленниковым было сложно работать. Нов кино есть один приятный момент. Ты, как художник, не все должен производить. Часть одежды можно закупать в магазинах, заказывать вещи у других дизайнеров. У кино большая палитра. Не только твоя палитра, но и палитра «соседей». Для Зельдовича много покупали в Venity, в «День и ночь»… Все бутики города были нами просмотрены. Это очень интересно. А сама я «запоем» могу смотреть кино. Я недавно просмотрела фильмы из серии «Золотой Голевуд» (40-50-е годы). С большим удовольствием смотрю фильмы BBC.


ПАЖ: Есть ли примеры каких-то нестандартных ситуаций связанных с работой в кино или театре?
Т.П.:  Только один случай был очень странный. Я работала над спектаклем Лолита в Пермском театре оперы и балета… И пермская художница умышленно сняла неправильно мерки с актеров. Я привезла костюмы для двух составов. Планировалась большая премьера, приуроченная к пятидесятилетнему юбилею Родиона Щедрина… Солисткой была моя любимая актриса из Геликон Оперы Татьяна Куинджи…

День примерки — я примеряю костюмы — ничто «не сидит»… Представляете! И за ночь швеи театра перешили все! Из «большого» делалось «маленькое», в «маленькое» вставлялись большие куски… И мне эту работу нужно было людям оплатить! Хорошо, что приехал мой друг Сережа Гарибуль, который заехал в модный дом, взял деньги и привез их… От вечера примерки, до вечера премьеры прошли сутки. Я сидела в парке возле театра, у меня текли слезы, и я думала: «Зачем МНЕ ЭТО НУЖНО???» 
Еще не было кризиса, никакой тяжести на душе, никакого дурного предчувствия… На фоне абсолютного благоденствия я взяла на себя эту почти непосильную ношу и спасала спектакль. Его начинал делать знаменитый Митя Черняков, который бросил этот спектакль и после этого оставался один месяц, чтобы его подготовить к премьере. Но, слава Богу, все закончилось хорошо, и Щедрин сказал, что окончательная версия спектакля ему понравилась больше всех предыдущих… Консультантом по костюмам у меня был Каверин (знаменитый специалист по Набокову). Он приходил в модный дом, мы беседовали… В итоге у меня были в наличии все описания костюмов. От спектакля я, конечно, получила повышение адреналина, но и удовольствие большое. После премьеры мы с Щедриным и Майей Плесецкой посетили в красивейший монастырь (на тот момент мы были уже не первый год знакомы)…


ПАЖ: Что подталкивает Вас к реализации себя в новых сферам дизайнерской деятельности? Может это не есть просто реализация, а что-то другое…
Т.П.: Понимаете, работая с костюмами, накапливается такое количество информации большое, что в итоге понимаешь — «в костюм это не впихнешь»… Создаются рисунки, для которых не достаточно цели быть использованными в шарфах. В тоге появляются и стулья,  подушки… Все развивается не искусственно, а потому, что растет… Появляются картины, книги, в которых хочется рассказать о какой-то ситуации… Это тоже моделирование, но моделирования всего вместе, целого мира… Скоро будет выпущен большой столовый сервиз под названием «Царский». Он получился таким, что можно будет тарелки бить, так как стоимость всего сервиза с огромным количеством предметов составляет всего шестьдесят тысяч. Для большого авторского сервиза цена очень доступная.


ПАЖ: Я знаю, что у Вас заключен договор с Эрмитажем, дающий право производства аксессуаров с репликами произведений из коллекций музея? Объясните, пожалуйста зечем нужно было заключать подобный договор?.. Ведь по авторскому законодательству произведения, перешедшие в общественное достояние (в случае отсутствия наследников или истечения срока действия исключительных прав), могут использоваться любыми лицами свободно. Ведь в большинстве стран мира авторские права истекают через 70 лет после смерти автора…
Т.П.: Сейчас договора нет, и он был заключен не в отношении работ художников, а в отношении Эрмитажа и модного дома. Мы воспроизводили, продавали, с нами работали сотрудники Эрмитажа, музей реализовывал созданные нами вещи, за это мы музею отдавали роялти. Это был опыт нескольких лет работы и думаю, что мы к нему вернемся.


ПАЖ:Если вернуться к первоначальному поводу интервью — книге «Розовая», то что стало лейтмотивом идеи создания  подобной книги?
Т.П.: В эту книгу вошли рассказы, не вошедшие в «Альбом». Они туда просто не поместились. Поэтому большая часть заключена в книге «Розовая».


ПАЖ: Какие рисунки стали иллюстрациями к книге?
Т.П.: Это рисунки, которые «родились» во время телефонных разговоров.


ПАЖ: Таня, скажите, пожалуйста, несколько слов о своем детстве… Как Вас воспитывали? Читая Ваши рассказы, рассматривая рисунки к ним, мне показалось, что Вы росли любимым ребенком…
Т.П.: Да я росла очень радостным ребенком.

Детство у меня было замечательным. Нас было трое детей: я, моя сестра Ляля и двоюродный брат. Нас так нежили, нянчили и баловали, что мы росли абсолютно свободными и счастливыми детьми. Какими все наверно и должны расти… Нас не ругали. К примеру, в мое детство пластилин был твердым, как железо… Мне не терпелось сделать его как можно быстрее мягким. А когда лепят дети? Дети лепят зимой, когда батареи горячие…Я клала его на батарею и тут же забывала об этом своем действии…Забытый брусок пластилина тихо сползал по батарее вниз на паркет… И повторялось это каждый раз, так как каждый раз ты уверена, что он «не сбежит»… Затем я выросла с большим уважением к мужчине, как к очень умному, необыкновенному человеку. И к женщине, которая полна любви и нежности к своим детям. Поэтому с патри- и матриархатом у меня согласие, они в равновесии.


ПАЖ: Какими качествами должен обладать

А — «хороший» дизайнер
Б — «хороший» человек
В — «хороший» клиент

Т.П.: Хороший человек, тот, который не оставит в беде и поможет, который не злословит, не делает гадости, который любит приносить пользу обществу. Хороший клиент, это клиент, который доверяет своему дизайнеру, а хороший дизайнер тот, который не разочаровывает своего клиента.


ПАЖ: На АFW Вы показали коллекцию «Двенадцатая ночь». Коллекция обыгрывает тему сюжета пьесы Шекспира — перевоплощение женщины в мужчину и наоборот. Можно сказать, что это первая мужская коллекция, либо в связи с акцентом унисекс Вы ей даете иное определение?
Т.П.: Я говорю этой коллекцией о том, что женская одежда произошла из мужского гардероба, как женщина произошла из ребра Адама. И теперь по просьбе некоторых мужчин, которым захотелось «вернуть» в свой гардероб кое-что, мы отошьем небольшое количество мужских вещей… А то, что увидели зрители — демонстрация женской коллекции на мужчинах-моделях — это форма показа о происхождении одежды…

 

 

ПАЖ: Показ коллекции имел не музыкальное, а голосовое сопровождение…
 Манекенщики, идя по подиуму, цитировали текст Шекспира. Вы сразу приняли решение, что музыки в показе быть не должно?
Т.П.: Да. И я очень рада этому! В этот же вечер, буквально за два часа до показа я вышла с концерта Григория Соколова со слезами на глазах, находясь в полном потрясении..., потому что такого таланта, нежности и слияния с инструментом я не слышала никогда. Он, конечно, гений. И какое для меня вознаграждение, что показ изначально был задуман без музыкального сопровождения, так как после его музыки принять какую-то иную ( электронную или даже симфонически исполненную) невозможно.


ПАЖ: Большое спасибо за интригующий показ! Публика, сидящая в зале, явно ждала его продолжения после ухода юношей с подиума. Вероятно, ждала «женскую часть» показа. Но девушки не вышли… Они молчаливо присутствовали на протяжении всего мини fashion-спектакля, спроекцированные светом на стены зала, наполнилнившегося тайной и недосказанностью… 

 

 

 

Т.П.: Дело в том, что если коллекция хорошая — никто не встает и не уходит. Когда, к примеру, был показ в гостинице «Астория» коллекции «Матильда», то все, может и распределились по ресторанам гостиницы, но никто не ушел после показа. У публики остаются ощущения, мы работаем с целью получения эмоций от публики. Это самое важное, чего мы хотим достичь..


ПАЖ: На сегодняшний момент Вы создаете одежду, предметы интерьера, сами интерьеры, работаете для театра и кино, пишите рассказы… Есть ли сфера, которой бы еще хотела коснуться Ваша фантазия? 
Т.П.: Да, есть вещи, которые мне интересны, я о них думаю, но я не готова к их перечислению, так как много вокруг чего интересного… Жизнь вообще очень удивительна и интересна! Наверно даже слишком интересна и слишком удивительна… Вот, вот выйдет замечательная книга — «Воздушные потоки или счастливый малыш». Это утопия. Вместе с тем, мне кажется, что она не вымышленная, а абсолютно реальная. Она о любви. Очень красивые в ней иллюстрации. Более ста. Художником книжки является Оля Иванова, моя племянница. Она работала и над предыдущими книгами. Эта книга —  история моей жизни или мои представления о ней, или мое желание так жить… И вот почему мы так не живем? Мы должны об этом подумать и изменить свою жизнь к лучшему. Все равно мы любим друг друга, все равно от нас ничего не уходит. И все равно те люди, которые были рядом с нами, они рядом с нами и остаются. И это, не потому, что мы их помним, а потому, что они есть в нашей крови.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

© Janna PAGE Design Studio

Санкт Петербург

  • Facebook Clean
  • Twitter Clean
bottom of page